Смерть во имя истины - Анна Велес

сквозь рукотворное отверстие в потолке. Саймей замер на самом краю этой лунной лужи и постоял, прислушиваясь. Ничего не нарушало тишины. Звуки умирали здесь, склоняясь перед древним божеством в его доме. Посланник собрался было направиться к правой стене, но, подумав, пошел влево. Он чуть не забыл то, что сказал ему Лукреций. Не то чтобы Саймей собирался открыть ловушку, нет. Он просто хотел удостовериться, что обратного пути у него точно не будет, чтобы не было искушений. Он желал знать, что если у него не хватит сил вскрыть себе вены, то храм сам убьет его. Свет падает вниз, как и озаряет небо. Посланник хотел рассмотреть крепления под факелы, понимая, что скрыто в словах маитанина. В мистериях Главу сопровождали близнецы, которые носили за ним факелы. Один всегда держал светильник обращенным вверх, другой опускал его вниз. Как понял Саймей, крепления для факелов и приводили в действие ловушку. Если повернуть их в одном направлении, заставляя свет литься только вверх. Здесь у стены было совсем темно, но глаза Посланника привыкли к темноте, а потому он смог увидеть, что хотел. Выход ему был перекрыт. Оба похожих на вазы крепления смотрели вверх.

Теперь он мог спускаться вниз. Решительно пересекая зал, Саймей с трудом удержался от того, чтобы не замедлить шаг и не оставить себе еще немного времени. Но он понимал, что тянуть больше нельзя. Сейчас уже, наверное, кто-то из братьев мог стоять у двери его покоев, осторожно стуча в дверь. Его маленькие хитрости вряд ли надолго задержат старейшин. Испуганные смертями, они начнут волноваться, когда никто не ответит им. И тогда они начнут поиски. Кто-то из них, присланный в обитель Лукрецием, отправится в храм. Нет, он не мог больше задерживаться.

Посланник решительно шагнул к правой стене, проверил держатели света. Они располагались правильно, позволяя открыть проход без препятствий. Саймей вставил так долго сжимаемую в руке стрелу в отверстие. Он ожидал услышать щелчок, ожидал скрипа петель, когда каменная дверь начнет открываться, но механизм сработал бесшумно. И вот уже перед его глазами провал вниз, наполненный мраком, где уже ничего не возможно рассмотреть. Только у самой двери, где еще можно было увидеть хоть какие-то нечеткие очертания, Посланник заметил нечто, напоминающее факел. Он решительно протянул руку, невольно делая первый шаг к лестнице вниз.

Что-то сжалось у него в груди, так как он по-прежнему опасался ловушек, о которых забыл, или которые так и не смог разгадать. Но ничего не произошло. Он стоял на верхней ступеньке, правой рукой касаясь факела. Больше не раздумывая Посланник достал кресало.

Путь вниз был не таким долгим, как предполагал Саймей. Он миновал всего два лестничных пролета, и вот перед ним арочный проход, открывающий еще один зал. Внутренние помещения храма были заметно меньше верхних, поражала размерами лишь лестница, широкая, с пологими удобными ступенями. По ней в древности старшие братья, носившие степень посвящения с благородным названием Львы, торжественно вносили в нижний зал еще живого быка. Что бы здесь, под взглядами нескольких изображений бога, Глава мог перерезать ему горло и наполнить кровью чашу. Саймей в свете факела увидел и каменный стол-алтарь, где происходило жертвоприношение. Увидел он и фрески, не тронутые временем и не стертые руками людей. За алтарным камнем во всю стену изображен был Маитан в красных широких брюках, странно перетянутых ремнями, в свободной тунике, подпоясанной почти на самых бедрах, в красной шапочке, похожей на колпак. Плечи его скрывал темный плащ, который раздувался сзади. Будто развернутый ветром парус. И созвездия плыли вокруг Маитана, подчиненные его воле, достойные лишь того, чтобы украшать его плащ. Непобежденный древний бог упирался коленом в холку огромного снежно-белого быка, в другой руке Маитана был нож, уже погруженный в разверзшуюся по толстой шее животного рану. Кровь священного зверя текла в чашу. Сбоку от бога стоял пес, в верхнем углу фрески притаился ворон, у самого копыта быка ползла змея.

Посланник стоя, как завороженный, с гулко стучащим сердцем и осматривал эту священную сцену, стараясь навсегда запечатлеть ее в своей памяти, чтобы позже, она встала перед его взором, когда придет время умирать. Потом он повернулся, желая знать, что ожидает его с другой стороны. Здесь в стене чернели еще два арочных прохода, которые видимо, вели в помещения, где хранились священная утварь и одежды. А между этими проходами была выписана еще одна фреска. Она была необычной и тревожащей. На Посланника опять смотрел Маитан. Он был изображен по пояс, одетый в красную тунику, с еле угадывающимися складками плаща за спиной. Одна его рука, тонкая кисть с длинными пальцами, была поднята вверх, на уровень головы, в другой бог держал мерцающую сферу. Посланник подступил ближе, вглядываясь в лицо божества. Чуть вьющиеся темно-каштановые волосы, спадающие на плечи, разделенные ровным пробором четко надо лбом. Карие теплые, но строгие глаза. Тонкий прямой нос, чуть полноватые губы, будто дрогнувшие в улыбке. Над головой Маитана блестел золотой ореол-нимб, подчеркивающий его божественную природу. Из центра его, образуя корону, расходились семь лучей. Число тайны и истины. Взглянув последний раз на фреску, Посланник стал осматривать помещения. В одном, как он и предполагал, хранились давно истлевшие одежды и утварь. Другая была закрыта. Саймей нашел отверстие и опять вставил в него стрелу. Дверь отъехала с легким шумом. Посланника пробил озноб. Свет факела выхватывал из темноты стол и полку, заваленных пергаментами. Каменная скамья, неширокая, с квадратным сиденьем, была чуть повернута приглашающе к двери. Собравшись с силами и с трудом сдерживая дрожь в коленях, Посланник шагнул в комнату.

Да, не оставалось сомнений, что здесь собраны все свитки Айры, какие Саймею не удавалось найти в Шалеме. Посланник закрепил факел и протянул к пергаментам руки. Он брал каждый из них, чуть развертывал, чтобы был виден номер, проставленный на обороте ремской цифрой. Потом он стал складывать их по порядку. Эта простая работа успокоила его. Он вдруг растерял все свое волнение. Ушли все страхи и сомнения. Его охватило полное и теплое спокойствие. Вернулась уверенность в своих силах, даже радость исследователя, дошедшего до цели. Он улыбнулся своим ощущениям и даже на миг остановился, стараясь, пусть на немного, но продлить это сладостное состояние. Он сидел и смотрел на свитки, осознавая, что перед ним. Пергаментов, написанных рукою Айры, было восемь. Еще один, помеченный цифрой тринадцать, явно принадлежал другому автору. Он интриговал Саймея, как и последний, менее древний на вид, скрепленный печатью императора Конста…

Посланнику очень хотелось распечатать весть от