Смерть во имя истины - Анна Велес

И в тот миг она зашлась в крике длинном, и дитя вышло на свет. И совершил Маг чудо, коими славился и прежде. В прорезь в потолке Дома, пустил он стрелу огненную. Когда же взвилась она в воздух, прямо над местом тем вспыхнула в небе комета, свет которой озарил все окрест. А братья все возвестили ее свет криками радости.

Исса был потрясен сим чудом и смирился.

— Я возьму его, — сказал он Главе, войдя к жене своей, куда прежде не допущен был ни один несведущий. — Но знай, никогда не будет во мне веры в него и поклонения.

— Возьми его, — согласился Маг. — Как время придет, на восьмой день дашь ему ты имя Эммануила перед первосвященниками. В миру же будут знать его Иезой, как я сказал. Но не долго тебе быть при сыне твоем великом. Ибо не оставлю я его, сохраняя и взращивая. Жену же свою не вини. Она клянется отдать второго сына своего твоему богу, и впредь будет жить она при тебе благочестиво и праведно. Теперь же ступай. Далее не должно тебе видеть, что будет здесь, иначе не быть тебе более отцом никому.

Братья проводили Иссу, дав ему денег и золота. После же Маг надел парадные одежды и вышел в поле, где уже кружил жертвенный зверь. В ночь ту кровь священная обагрила землю, неся благоденствие людям и миру. Тою же кровь оставил на челе младенца Маг и знак священный, что изображал крест в круге. Так в святую ночь посвящен был младенец Маитану и замыслу Мага….»

Вот и получил Посланник последнее подтверждение. И удивился, потому что теперь уже страшная весть не пугала его, не волновала, как прежде. Не испытывал он отчаяния или боли. Так всегда бывает, когда долго ждешь подтверждения, а, получив его, сразу остываешь. Саймей думал, что больше его поразила жестокость Мага. Он жалел Мириам и мужа ее. Люди правоверные были подвергнуты страшному надругательству. Жалел он и младенца, который был рожден лишь для того, чтобы умереть по замыслу Главы. И это сострадание поразило Посланника. Когда следовало думать о божественном. Им завладели чисто человеческие чувства.

Увидев в этом свою греховность и слабость, Саймей постарался отогнать такие мысли и принялся тут же за следующий свиток. Далее читал он о волхвах, которые получили пророчество от Мага, и пришли по его зову. Саймей был возмущен тем, как легко играл чужими жизнями Глава. Читал он, как Маг направил волхвов, братьев своих по вере, к царю Ириду, где они рассказали о младенце, который «встанет царем над всеми коленами родов фарсов, над всей их землею». Читал, как Ирид, спровоцированный Магом, послал убийц во все дома Лехема, где были младенцы подходящего возраста. И лишь тогда гнев его стал пропадать, когда Айра повествовал известную всем верующим в Пастуха, историю, как посещали волхвы дом плотника. «И тогда сказал Балтасар, что пришел с земли Гипта.

— Теперь в беде ты, о муж. Как и жена твоя и младенец, коему шли мы на поклон. Потому дарую я тебе сундук золота, передаю в руки твои караван свой, чтобы могли вы в эту же ночь бежать в земли мои и скрываться там, пока Маг не призовет младенца, дав знак возвращаться и тебе с женою.

И принял Исса сундук. И Гаспар даровал ему ладана, а Мельхиор — смирны. Сии подарки ценны были, ибо стоили немало, коли надобно было выставлять их на продажу.»

Читал Саймей и о том, что Глава собрал семью плотника в дорогу, дал им провожатых и нянек для младенца и еще золота, чтобы они могли там «жить многие годы, не зная нужды». «Долго держал Глава на руках своего чудесного младенца, и больно ему было расставаться с ним, даже ведая, что грядет и радостная с ним встреча». Посланник отложил свиток. История Айры так увлекла его, что он забыл о том страшном смысле, которую она приобретала для Матери-Церкви и для всех истинно верующих. Мир Саймея сузился до пределов этого помещения с его душным и полным пыли воздухом. До свитков, ждущих на столе. Ему казалось, что он сам сейчас находится там, в далеком прошлом. Он чувствовал то, что чувствовал и его дальний предок, держащий в руках этого младенца, он испытывал его боль и страхи. Да, это была тайна его рода, хранимая из поколения в поколение, и память его крови. Это было похоже на те чудеса, что когда-то творил Маг. Саймею казалось, что строки с пергамента рождают видения, которые он переживает так, будто видит события тех дней своими глазами, и он даже не старался скинуть с себя эти чары.

Следующий свиток рассказывал о том, как прибыл Иеза с учителями своими из Гипта. «… Как рассудил Глава, смерть Ирида сняла угрозу с жизни мальчика, но все же опасался за него Глава, когда власть в Эреце принял сын того царя, так же Иридом именованный. А посему рассудил Глава, что Иезу следует везти в Назреет, далекий город, что в провинции Ха-Галил. Сие отвечало и замыслам его, ибо он не желал, чтобы взращенный им пророк сразу был принят фарсами только по месту рождества его. Из Ха-Галила многие шли пророками и были казнены унизительной смертью у столба позорного за волнения веры. И желал Маг такую же угрозу навести и на Иезу. Ждал он в провинции Иезу, покуда возили того в Шалем, в центральный храм Единого, дабы прошел он все положенные мальчикам обряды.

В Назреете имела диаспора школу, где теперь устроился Маг, передав титул Главы одному из Отцов временно. Елена сопровождала его с сыном старшим, ибо младший был уже отдан в обучение астрологу, каковой так желал его. И вот во врата школы въехал караван…»

Посланник явно представлял себе солнечный день, дорогу, которая вела через весь маленький город, мимо глиняных хижин, зарослей кустов и цветников, мимо полей и холмов к огромной усадьбе, с богатым домом и многими строениями. Казалось Саймею, что эта школа должна была напоминать и школу Лукреция, в которой был он сегодня. Эта мысль вызвала у него улыбку и какое-то теплое чувство благодарности к слепому старику, свято чтящему традиции. «… И встречали караван сам Маг и женою, сын их и многие ученики, что жили в той школе. И мальчик, что прибыл сюда, был удивлен и