Смерть во имя истины - Анна Велес

задумался. Его тревожил этот человек. Он не понимал его, но чувствовал в нем сильного соперника. К тому же незнакомец производил впечатление человека важного. О делах хозяина воин знал мало и боялся вмешиваться в них, а потому не знал, как поступить.

— Я отведу тебя к его воротам, — наконец решил он. — Там есть те, кто решит, вести тебя к хозяину или выставить прочь.

Посланник кивнул. Наемник окинул его еще одним подозрительным взглядом и, повернувшись спиной, направился прочь от рынка. Саймей неторопливо шел за ним. Он знал, что от той группы на площади отделились еще двое воинов и теперь следуют за ними нас некотором расстоянии. Но он ни разу не оглянулся на них. Он шел, глядя четко в спину своему проводнику, даже не оборачиваясь по сторонам. Улица, по которой они шагали, была узкой, как и все в этом районе и почему-то темной. Еще она поражала своей безлюдностью. Но вот воин свернул за угол, Саймей, чуть напрягшись, понимая, что тот может сейчас нанести ему удар, все же последовал за ним. Наемник так и не обернулся. Он вывел Саймея на другую улицу. Она была шире, ухоженнее и здания на ней, спрятанные за высокими стенами явно принадлежали не бедным торговцам. Это вызвало на лице Посланника циничную усмешку.

Воин дошел до широкой добротной двери, которая, как заметил Саймей, и правда, была сделана из красного дерева. Наемник громко постучал, выдерживая некий ритм, похожий на условный сигнал. Дверь приоткрылась, и из двора выглянул другой воин, моложе проводника, одетый богаче, но, как подумал Посланник, явно менее опытный.

— Он к хозяину, — буркнул нехотя проводник.

И потом, не глядя на Саймея, развернулся и поспешил обратно в сторону рынка.

— Подойди, — велел Посланнику воин в дверях. — Что ты хотел?

— Я хочу видеть твоего хозяина, — чуть усмехаясь, ответил Саймей, не сдвинувшись с места. — Как тебе и сказал твой товарищ.

— Зачем? — поведение незваного гостя наемника раздражало.

— Об этом я скажу ему.

— Он не примет тебя, — голос стража звучал враждебно.

— Примет, — уверенно сказал Посланник. — Но, чтобы тебе было о чем доложить ему, передай, что Маркус, один из братьев обители, что под самыми стенами Лехема, находится при смерти.

— С монахами это бывает, — нагло усмехнулся страж.

— Я жду, — никак не отреагировав на это, сказал Саймей. Он тут же отвернулся от наемника, сложил руки на груди и привалился плечом к стене.

Этот наемник так же не был близок к делам хозяина. И он тоже боялся даже случайно быть в них замешенном. Незнакомец не вызывал доверия, да и его холодное упрямство раздражало. Но при этом этот гость явно был богат и знатен. Пожав плечами, страж закрыл дверь.

Посланник опять улыбнулся самому себе. Ситуация была необычной для него, ведь перед Хранителем Главы всегда распахивались все двери. Но Саймей прекрасно понимал, что его высокое положение здесь не может играть никакой роли. Он заставил себя спокойно стоять у стены, ожидая вестей от хозяина этого странного дома. Лицо его ничего не выражало даже тогда, когда те двое воинов, что провожали его от рынка, подошли ближе и теперь застыли на другой стороне улицы, прямо напротив него. Они уже не делали вид, будто оказались здесь случайно, прогуливаясь по городу. Они смотрели на него, оценивая его возможности. Посланник наградил их предупреждающим взглядом, но даже не опустил руки, готовясь дать отпор. Они отвернулись от него и стали о чем-то тихо переговариваться.

Через несколько минут, прошедших в напряженном ожидании, дверь опять открылась и к Саймею вышел стройный молодой мужчина, одетый белоснежную тунику ремов. Он не был воином, и встреться они в ином месте, Посланник принял бы его за ученика книжника или секретаря вельможи.

— Прости, что заставил ждать, — мягко обратился он к Саймею. — Но мой хозяин не дал согласия на встречу. Он велел лишь передать, что он уже знает о том, что ты желал ему сообщить.

— Не сомневаюсь, — спокойно ответил Посланник.

Юноша оглядел его внимательным взглядом, и на его лице появилось сомнение.

— Возможно, ты желаешь передать ему что-то еще? — несколько неуверенно спросил он у гостя.

— Пожалуй, что так, — неторопливым жестом, Посланник достал из кошелька небольшой кусок пергамента.

— Нет, — секретарь даже выставил руки перед собой. — Мой хозяин не прочтет этого.

— Тогда ему прочтешь ты, — уверенно сообщил Саймей и вновь протянул пергамент.

Рубин в перстне таинственно блеснул в лучах солнца. Секретарь замер, глядя на кольцо. Потом он принял записку, все еще не спуская глаз с перстня.

— Разверни, — приказал ему Посланник, для которого интерес собеседника к символу его чина не остался незамеченным.

Секретарь бросил на него быстрый испуганный взгляд и стал развертывать пергамент. Он пробежал глазами написанные там строки и в изумлении уставился на Посланника. Тот лишь усмехнулся.

— Я не смогу ему этого прочесть! — воскликнул секретарь. — Мне не известен этот язык!

— Тогда просто скажи ему, что это мой чин, он написан на том наречии фарсов, что использовался лишь в храмовой переписке в те дни, когда Пастух, Истинный бог наш, еще жил среди людей, — спокойно объяснил Посланник. — На обороте цифры ремов. Их ты ему перечислишь. Но не забудь упомянуть, что они написаны именно на обороте.

— Но что все это значит? — вид у секретаря был жалким. Он боялся незнакомца, а дела его казались слишком таинственны, и могли нести угрозу для хозяина.

— Он знает, — успокоил его Саймей. — Я жду. Поторопись.

Выполняя его указания, секретарь поспешил укрыться за дверями. Саймей опять привалился плечом к стене. Воины, сторожившие его, теперь смотрели на него с опаской, но уже и не думали подходить ближе. Они расположились с другой стороны от двери, шагах в десяти от незнакомца.

На этот раз долго ждать не пришлось. Секретарь, чуть запыхавшийся и все еще испуганный, распахнул перед Посланником дверь, пропуская его внутрь.

— Хозяин велел проводить тебя во двор за домом, где он привык принимать гостей, — объяснил он. провожая Саймея.

Они шли по двору, и Посланник с интересом оглядывался вокруг. Этот дом не был похож ни на один другой, виденный им прежде. Здесь почти не было деревьев, закрывающих от солнца. Двор, просторный и совершенно пустой был выложен серым мрамором, как стены и сам дом. Здание было приземистым, двухэтажным, практически без украшений и лепнины: лишь пара мощных колонн поддерживала фронтон. Се окна были задернуты пологом. Они прошли меж них, миновали сумрачный холл и опять оказались на улице. Теперь это был внутренний двор, украшенный цветной плиткой и парой каменных