Разожги мой огонь - Куив Макдоннелл

- О, я все о тебе знаю. Мне рассказал Киллер. Мы внимательно следили за твоим судом.

- Не обращай на него внимания, - сказал Киллиан, глядя в пол со слезами на глазах.

- Да, - продолжил Найджел, - ты была странным ребенком в школе. Он рассказал мне, как ты делала всякие странные вещи. Мы смеялись над этим.

- Замолчи, - приказала Эмма. - Ты не знаешь, о чем говоришь. Мы любим друг друга.

Киллиан погряз в собственном отчаянии, но какая-то маленькая его часть все еще осознавала, что это опасная территория.

Найджел расхохотался.

- О, это хорошо. Без обид, дорогая, но ты не в его вкусе. Он спит только с красивыми людьми, и то потому, что хочет доказать, что может. Старый Киллер Блейк любил только одного человека, и это был он сам.

- Заткнись, - сказал Киллиан.

- Ты действительно ее трахаешь? - спросил Найджел. - Как пали сильные мира сего.

Киллиан вскочил на ноги, ярость внезапно охватила все его существо.

- Заткнись, заткнись, заткнись! Ты бесполезный, нудный маленький засранец. Ты был ничем без меня, разве ты не понимаешь? Ничем! И я сделал все это, чтобы вернуть то, что ты испортил, и ради чего? Мы могли бы быть богами, но ты должен был вести себя как задница. Я так много сделал, - он развернулся, вскинув руки в воздух, прежде чем наклониться и приложить лоб к холодной железной поверхности плиты. - Столько денег. Столько времени. Столько жертв. Господи, мне пришлось позволить ей использовать мое прекрасное тело, как какую-то прославленную секс-игрушку. - Его тело заметно содрогнулось. - Мне пришлось унизиться до…

Мозг Киллиана только тогда догнал его рот, когда он почувствовал, что его отрывает от земли.

- Подожди! Я…

Его тело взлетело и врезалось в потолок. Казалось, будто его прижимают к нему гигантские руки, но они не просто держали его. Казалось, будто они пытались протолкнуть его насквозь.

Когда он посмотрел вниз, под ним появилось лицо Эммы Марш, пристально смотрящей вверх. С маской холодной ярости.

- Прости? Что тебе пришлось сделать?

- Извини, - сказал Киллиан. - Эмма, дорогая, я… - Он потерял способность говорить, когда грязное полотенце взлетело вверх и вонзилось ему в рот.

- Тебе пришлось, - слова прозвучали с нотками яда, - унизиться?

Киллиан посмотрел ей в глаза и почувствовал больше страха, чем когда-либо в своей жизни. Это пробежало по его телу. Он попытался протестовать, но было невозможно выдавить слова из-за отвратительной на вкус ткани, засунутой ему в рот.

Эмма продолжала смотреть на него, держа в правой руке черный посох, резьба на котором теперь светилась ярко-красным, в то время как из пальцев ее левой руки вырывались искры зеленой энергии.

Он почувствовал облегчение, когда задняя дверь распахнулась.

- Боже мой! - воскликнул Даг. Он остановился и бросил короткий взгляд на Киллиана.

- Убирайся, - прошипела Эмма.

- У нас проблемы.

- Он проблема.

- Нет, - сказал Даг, - я имею в виду… Сигнализацию, которую я установил снаружи. Она сработала. - Он поднял планшет, экран которого Киллиан не мог видеть. - Там копы. Их много. С оружием.

- Что? Как?

- Я не знаю, но нам нужно выбираться отсюда. Я включил глушилку, это должно нарушить их связь. - Он шагнул вперед и потянулся к ее руке. - Позволь мне вытащить тебя отсюда, Док.

Эмма обернулась и встала лицом к входной двери.

- Нет, - сказала она, ударив посохом об пол и издав звук, который был слишком громким, чтобы его можно было объяснить физическим действием удара дерева о дерево. - У меня есть идея гораздо лучше.

Глава 55

Бэнкрофт наблюдал, как солнце садится сквозь облака. Он никогда не был большим любителем закатов, но он никогда не думал, что любой из них может стать его последним. Пока закат продолжался, это было довольно хорошо. Красивое оранжевое свечение, немного облаков, но достаточно, чтобы добавить атмосферы, не загораживая вид. Большая полоса зловещих темных облаков сидела на севере, в чем он решительно старался не видеть некую метафору.

Он никогда не боялся смерти, не в общепринятом смысле. В свое время он получал больше, чем положено, угроз смерти. Эти вещи почти всегда были жалкими извержениями какого-то трагического фантазера, которые можно было с радостью проигнорировать. Было даже время, когда он наслаждался ведением счета. По количеству угроз он, наверное, почти догнал «топ-3» категорий людей, которым чаще всего угрожают: людям, которые говорят, что расизм - это плохо, мужчинам, которые не забили важные пенальти в футболе, и известным женщинам, которые осмеливаются что-либо говорить. Он был редактором таблоида на Флит-стрит - подлизываться к людям не было в его должностной инструкции. Угрозы смерти были его пятизвездочными отзывами. Он также несколько раз сталкивался с реальной смертью, особенно недавно. Хотя он не бежал навстречу опасности, он и не убегал от нее. Но нет, чем больше он об этом думал, тем больше не сама мысль о смерти беспокоила его.

Что сказал ему этот Пилигрим-засранец? Самая большая ошибка, которую совершили живые, - это то, что они думали, что смерть - это худшее, что может с ними случиться. Теперь он это понял. Стоит заметить, это было неудивительно, поскольку Пилигрим был настолько любезен, что дал ему леденящий душу предварительный просмотр того, что ждало его по ту сторону. У него в животе будто лежал холодный камень страха, и больше всего он ненавидел именно это ощущение. Он никогда не был настолько самоуверенным, чтобы считать себя хорошим человеком - что бы это вообще ни значило, - но ему хотелось верить, что когда выпадал шанс поступить правильно, он пытался это сделать. Да, он был слаб и ошибался, когда думал, будто есть хоть какой-то шанс вернуть Шарлотту. Теперь он это признавал. Просто бесило, что больше ничего не принималось в расчёт.

Бэнкрофт услышал движение позади себя.

- Знаешь, я пришел сюда в надежде обрести тишину и покой.

- Ну и как получается? - спросила Ханна, подойдя ближе и усевшись на один из столбов, которые были установлены на крыше Церкви Старых Душ без всякой видимой причины.

Он неопределенно хмыкнул в ответ. Ханна посмотрела на горизонт.

- Это не плохой город, не правда ли?

- О Боже, - сказал Бэнкрофт. - Пожалуйста, давай не будем этого делать.

- Чего?

- Впадать