Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

Юрген ощутил прилив бессильной ярости.

И стыда.

– Наверное, я не должен тебя оставлять…

Ольжану позабавило его «наверное».

– Да ладно. – Она посмотрела на маковки собора, возвышающиеся над домами. – Ты должен делать так, как тебе хочется. Я переживу.

От этого стало ещё стыднее. Ольжана скосила на Юргена глаза, вздохнула.

– Не беспокойся обо мне, – сказала она. – Я в любом случае останусь в Стоегосте, а ты в любом случае тут зачахнешь. У меня своя жизнь, у тебя – своя. Да и не станут обсуждать меня вечно – надоест, забудут… И госпожа не даст в обиду свою ученицу. – Невесело ухмыльнулась. – Даже если эта ученица – я.

В Стоегосте Ольжана начала говорить, как остальные при Звенящем дворе, – никогда не называя Кажимеру просто по имени. И Ольжана не позволяла себе резких высказываний, но и в её благоговейном «госпожа» Юргену слышался оттенок горькой забавы.

– Ты тоже можешь уехать, – предположил он.

Ольжана проследила взглядом за мужчинами, свернувшими с их дощатой улочки.

– Могу, если станет невыносимо. – Она помолчала. – Но мне некуда идти. Да и хочется пока побыть на одном месте. Разобраться, что дальше. К тому же, зваться колдуньей Звенящего двора безопаснее, чем не зваться никем.

Она перехватила взгляд Юргена.

– Ты хотел сказать про Чернолесье? – Она усмехнулась. – Что я могу вернуться туда?

Юрген не знал, что был настолько предсказуем. Неуверенно протянул:

– Ну…

– Прости, даже не буду объяснять, почему это невозможно. – Она покачала головой и повела его дальше, в сторону реки. – Вчера я пыталась увидеться с Бойей. Думала попрощаться перед их отъездом.

Новое молчание – как ножом по сердцу.

Ольжана кратко заключила:

– Вышло так себе.

– Слушай, они… – Юрген замялся. – Они все неплохие люди и не держат на тебя зла, но…

– Но нельзя менять дворы, становиться причиной чужих бед и надеяться, что тебя будут любить. – Ольжана кивнула. – Я знаю.

От её равнодушного голоса Юргена снова пробрала дрожь. Он собрался поспорить:

– Ты этого не заслужила.

Ольжана скорчила рожу и махнула рукой. Ладно, мол.

Вместе они спустились к воде и оказались под одним из деревянных мостов.

– Тут, – Ольжана указала наверх, – под вечер закрываются все лавки, но безлюдно всё равно не будет. К ночи подтянутся парочки. – Пнула носком бревно на берегу. – Любят здесь обжиматься.

Солнце горело цветом соборных куполов, медленно скрывалось за мостом. Юрген сощурился от света и сел рядом с Ольжаной на бревно.

– О чём ты хотел поговорить?

Он не ответил сразу. Прислушался. Осмотрелся. Лёгким движением заклял воду, и река зашелестела громче.

Закатные лучи красиво подсвечивали кожу. Юрген покрутил рукой и разглядел в медовом оттенке красноту.

– Все знали, да? – Он издал сухой смешок. – Знали, кто виноват. Причём давно.

Ольжана не ответила. Она наблюдала, как в воде от чар Юргена закручивались крохотные воронки.

– Я думал, – продолжал Юрген, – что они действительно искали создателя чудовища. И что я правда мог помочь. А они просто позволили Йовару умереть.

Говорить, что они – пан Авро и госпожа Кажимера, – показалось опасным даже на ухо, под усиленное журчание реки.

– Я тоже так думала, – отозвалась Ольжана безжизненно. – По крайней мере про неё. Поэтому я просила Хранко связаться с ней перед тем, как спасать тебя.

Повисло молчание.

Юрген растёр лицо ладонями.

– Выходит, мы ничего и не предотвратили. – Он сгорбился. – Просто слонялись по стране или сидели на месте, пока они вели свою игру.

– Пан Авро… – Ольжана осеклась. Осторожно глянула наверх и по сторонам. – Надеялся, что ты разоблачишь Лале. Так, чтобы все узнали.

– И не сказал ни слова, когда этого не случилось. – Юрген осклабился. – Ну.

Ольжана вздохнула. Попросила:

– Хватит. Не надо об этом. Я не хочу, чтобы ты уезжал, потому что боюсь за тебя и буду скучать, – но верю, что тебе станет лучше подальше отсюда.

– А тебе?

Вопрос застал её врасплох.

– Что ты, Юрген. – Она попыталась перевести это в шутку. – Мне и так лучше всех. Забыл?

Не считая ночи в Тержвице, Юрген не видел зрелища печальнее. Но он запретил себе говорить вслух, что жалеет Ольжану. Он ведь всё равно уедет, а она всё равно останется – с зашитым лицом и вправленной рукой, но без чего-то важного, что было у неё раньше.

Я плохой друг, осознал Юрген. «Плохой названый сын и плохой названый брат».

– Не надо на меня так смотреть. – Ольжана погладила его по волосам. – У тебя всё будет хорошо. Ты увидишь мир, как когда-то мечтал. Вернёшься в Чернолесье с ворохом историй и связкой новых бус для Букарицы. Ты отгорюешь всё, что случилось. Станешь известным колдуном и опорой Дикого двора, который рассказывает младшим ученикам о своих приключениях.

– А ты? – спросил Юрген глухо.

Открою лавку, ответила ему Ольжана. «Заведу здесь приятельниц». «Поучусь колдовству». «Проваляюсь неделю, не выходя из терема». «Перестану бояться волков». Она посмеивалась, но глаза у неё были пустые, как у заведённой механической птицы.

– Отдай мне его иглу, – попросил Юрген хрипло.

От удивления губы Ольжаны сложились в букву «о».

– Что?

– Отдай мне его иглу, – повторил Юрген. Потёр нос тыльной стороной ладони и отвернулся к реке. – Мы должны всё закончить. И не тебе ведь становиться убийцей. – Он угрюмо смотрел на воду. – А у меня больше права поквитаться с ним, чем у Драга Ложи.

– Права поквитаться? – Ольжана отодвинулась. – Кого-то это мне напоминает.

– Он всё равно умрёт, – сказал Юрген чужим голосом. – Разве не лучше, если это будет быстрая смерть?

В глазах Ольжаны – сплошное разочарование.

– Послушай. – Юрген развернулся к ней. – Я хочу завершить всё перед тем, как уеду из страны. Не оставлять им. Не подставлять тебя.

– Подставлять?..

– Ты не можешь вечно хранить у себя иглу. Рано или поздно о ней узнают. Может, догадаются сами, а может, расскажет Лале, и что тогда? – Юрген насупился. – Что тогда будет? – Указал на реку. – Такая тайна сильно опаснее, чем разговор под мостом. Ты готова снова жить в ожидании беды?

Ольжана застонала.

– Это круговорот насилия.

– Это справедливость, – возразил Юрген. – И благоразумие.

Он подался к ней и произнёс одними губами:

– Позволь мне разобраться с этим. – Заглянул ей в лицо. – Пожалуйста.

Ольжана смотрела, как низкое солнце золотило перекладины моста. Ещё немного – и скатится в реку, точно наливное яблоко.

– Я лгала, как он. Пользовалась доверием, как он. И убивать, как он, я не хочу.

– Ты никого не убьёшь, – сказал Юрген серьёзно. – Считай, он уже мёртв. Но ты – ты заслужила жить без страха.

Ольжана опустила взгляд на свои руки. Впилась ногтями в мякоть ладони.

– Если с