Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

нет, а то, что вместо него… – Обвела жестом кресло. – Держится крепко. Но ты права. Я затеяла суд в Тержвице, чтобы вычислить виновника и показать: не стоит нападать на мой двор и натравливать чудовищ на мой город.

Она постучала ногтем по гранатовому копьеносцу.

– Вопрос не столько в том, чего я хочу, – объяснила она. – А в том, что могу сделать. Я могу надавить на Грацека и вступить с ним в борьбу за возможность поквитаться с создателем чудовища. Я могу выдавить из Лазара истинные сведения, как готовились и происходили события последнего полугода. Я могу выскрести из него все его намерения, все знания, мысли, воспоминания, чувства, точно плодовую мякоть, и оставить лишь сухую оболочку. Я могу сделать это в той башне, куда его заключили, – или согласиться на затею Нельги и показать всему Стоегосту то, во что превратится Лазар. Чтобы другим неповадно было.

Хрустальный тигр впился зубами в копьеносца. На клетку упала горсть красного песка.

– Уверена, – фыркнула госпожа, – когда пан Авро перестанет от меня прятаться, намекнёт, что Лазар может быть полезен Драга Ложе. Мол, Йовар был его врагом, не мы.

– Но мёртвый он вам полезнее, чем живой?

– Полагаю. – Госпожа Кажимера задумчиво сжала переносицу. – С другой стороны: неужели моя слава недостаточна громкая, чтобы я поддерживала трепет так? – Указала на гранатовую крошку. – Да, у меня хватит сил расправиться с Лазаром, чтобы мои недруги вздрогнули. Но означает ли это правильный путь?

– А какой правильный? – спросила Уршула.

– О, если б я знала. – Госпожа покачала головой. – Жизнь – не свод указаний. Но ты спросила, чего я хочу. Что ж, мне бы хотелось, чтобы всё закончилось тихо. Чудовище и так навело много шуму, а события в Тержвице… Эти утопленники, кровавое убийство, колокола. – Дёрнула уголком рта. – Я бы предпочла, чтобы Лазар умер, не привлекая к себе лишнего внимания. И уж прости мою нескромность: я думаю, что смогу удержать Стоегост и его окрестности в узде, не устраивая показательных расправ. Правильно ли это? Что это – мудрость или слабость? – Качнула плечом. – Ответа нет.

– Нельга будет недоволен, – предположила Уршула.

Госпожа криво улыбнулась. Разберёмся, мол.

– Лазара сильно потрепала жизнь, – сказала она. – И его содержание у Грацека сурово. Чья вина, если однажды он просто… – Лёгкий щелчок пальцев. – И всё.

– Как это устроить?

– Ну, мог бы помочь сам Лазар. Видишь ли: чтобы обмануть чёрное железо, он превращал себя в дахмарзу, хал-азарского чародея-отверженного. В ходе болезненного обряда дахмарзу отсекают от своей души ту часть, в которой содержится колдовское умение, и помещают его на хранение в какой-нибудь предмет. И если уничтожить предмет, пока там находится часть души, дахмарзу умрёт.

Уршула благоговейно наблюдала, как друг к другу, клетка за клеткой, приближались две крохотные рати – и как, нанося друг другу удары, рассыпались в пыль.

Боги, как поразительно и таинственно всё звучало…

– Когда я спросила Лазара об этом, – продолжала госпожа, – он ответил, что в обычной жизни не связан ни с какой вещью, а когда превращает себя в дахмарзу, каждый раз использует разные. – Она тоже внимательно наблюдала за фигурами. – Уверена, он солгал. Я склонна думать, что подобную ворожбу над его душой впервые провела ещё Нимхе. Но Лазара теперь не допросишь, он отвечает с трудом. Так что если и узнавать… Да, выдавливая из его разума знания, как сок.

Уршула наблюдала, как деревья качались под ставнями и как в солнечном свете пританцовывали крошечные пылинки. Словно в насмешку – над горечью, которую она внезапно ощутила.

– Вы сняли с Ольжаны клятву, – напомнила она тихо. – Значит, сейчас она может о многом рассказать.

Госпожа посмотрела на неё с любопытством.

– Ты думаешь, – удивилась она, – такой человек, как Лазар, поделился тайной с Ольжаной?

Уршула пожала плечами.

– Почему нет? Юрген говорил, Лазар был к ней привязан.

– При мне он разыгрывал влюблённость, чтобы казаться слабее. – Госпожа передвинула ещё фигуру. – Не помогло. Как говорится, волк и в овечьей шкуре не укроется.

– Одно не исключает другого, – возразила Уршула. – Никогда не знаешь, когда начнёшь испытывать к кому-то… слабость.

И скривилась – вот так бывает, дескать.

В глазах госпожи почудился тёплый жёлто-травяной высверк, будто блик в поле. Она понимающе улыбнулась.

– Ты права. Мне нравится ход твоих мыслей. – Поднялась. Уршула захотела встать тоже, но госпожа невесомо коснулась её плеча. – Нет, сиди…

Раздался тонкий перезвон стекла. Уршула обернулась – из комнаты для приёма гостей, плывя по воздуху, появились кувшин и чаши. Будто гостье, госпожа передала Уршуле одну из чаш – на прозрачные стенки накатывало сладкое, разбавленное водой ежевичное вино.

– Я поговорю с Ольжаной, – сказала госпожа задумчиво. Привычным движением повернула кувшин так, чтобы его носик смотрел ровно. Сама отпила вина. – Надеюсь, она немного отошла и уже готова к новым беседам со мной.

Уршула баюкала чашу в ладонях и смотрела на госпожу, не отрываясь. Даже не знала, почему – может, так соскучилась по ощущению безопасности рядом с ней. Без подозрений и разочарований.

А когда Уршула обернулась к столу, то с удивлением обнаружила: две рати, хрустальная и гранатовая, стояли на противоположных краях доски, точно никакой партии и не случалось.

Все рассыпавшиеся фигуры собрались снова, вернулись на свои места и были готовы к новой игре.

– Тебя никто не прогоняет, – сказал Хранко. – Я хочу, чтобы это понимал.

Палуба под ними качалась. Ладья стояла у пристани, и Юрген видел, как глазели на неё любопытные стоегостцы. Слухи распространялись быстрее пожара, и наверняка многие знали: на этой ладье переправят на север останки одного сварливого, но могущественного колдуна.

Тело Йовара завернули в саван и положили у кормы. Уж Юрген понимал: под льняным полотнищем не должны были угадываться такие цельные очертания. Да и с убийства прошло две недели, но даже Юрген с его чутким обонянием не ощущал никакого запаха. Это поколдовал пан Авро: он до сих пор не показывался на люди и ссылался на нездоровье, однако занялся не только Беривоем, но и Йоваром – причём ещё в Тержвице.

Хранко сказал, пан Авро хорошо подлатал тело, – собрал его и окружил такими чарами, что обещали выдержать и ожидание, и дорогу до Чернолесья. Юрген решил поверить на слово.

Сам посмотреть не смог. Сил не хватило.

– Да. – Юрген потёр нос тыльной стороной ладони. – Я понимаю.

Хранко стоял перед ним, насупленный и серьёзный. Конечно, Юрген уже оправился от всех чар и объяснил ему, что был заколдован, а так бы и в жизни не стал на него клеветать… И Хранко понял, не дурак же. Но