Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

– Нет. – Ольжана сглотнула. – Всё в порядке.

Она огляделась.

– Только близко не подходи, – посоветовал Юрген. – Вдруг притворяется.

– Он жив?

Ольжана думала, что от такого удара можно было потерять не только сознание, но и голову. Она опасливо шагнула к Лале. Сощурилась, пытаясь понять: дышит?

Из его рассеченного виска текла кровь. Голова безвольно обвисла, но грудь вздымалась.

– Пригляди за огнями, – сказал Юрген. – Чтобы мертвяки не подобрались.

Он прихромал к Лале и, издав новый болезненный стон, опутал его жгутами из наколдованного воздуха. Тут же опустился на пол, сгорбился.

– Не знаю, – признался Юрген, – насколько это крепко. Надеюсь, достаточно…

Ольжана осторожно свернула шнурок. Сунула ладанку себе в прорезь юбки, в карман, и осторожно потрепала Юргена по макушке:

– Спасибо.

Юрген кивнул, придерживаясь за рёбра. Так он будто помогал себе дышать.

– Слушай, я… – Дёрнул подбородком. – Я не знаю, конечно. Может, не дожидаться Драга Ложи, а сломать его иголку прямо сейчас? Так, наверное, даже выйдет… – Стиснул зубы, точно слово далось ему с трудом: – Милосерднее.

Ольжана вернулась взглядом к Лале.

О, как она укорила себя за то беспомощное, жалкое беспокойство, которое испытала, когда Юрген отшвырнул его прочь. Это что-то глупое, беззубое, до тошноты нежное, – после всего, что Лале сделал! – и, чтобы хоть как-то уравновесить это, Ольжана обронила:

– А с чего ты решил, что он заслуживает милосердия?

Глава XIV

Сыгранная партия

Осень пришла в Стоегост незаметно. Казалось, ещё недавно – лето летом, а теперь кроны деревьев тронуло позолотой. У терема, в котором обосновались чародеи Двора Лиц, росла высокая берёза, – она пожелтела почти полностью, и перед Уршулой, качаясь, мягко опустился осенний лист.

В тереме – шёпот, приглушённые шаги, лязг игл и колдовских инструментов. Уршула пересекла сени, остановилась у незапертых резных дверей. В проёме виднелась часть стола, на котором лежал Беривой. Голова и шея уже были человеческие: каштановые волосы падали на лоб, а один глаз был слегка приоткрыт, и в щели угадывалась пустая глазница.

Ниже начинала расти волчья шерсть. Вместо конечностей – всё ещё лапы, но по груди и животу тянулись восковые отметины: похоже, так чародеи Двора Лиц помечали, где сделать следующий надрез.

– Могу чем-то помочь, панна?

Уршула обернулась, и Мореника, выскользнув из-за её спины, подпёрла стену бедром. Она была одета в простую холщовую одежду, испачканную следами чар. На поясе – сумка с инструментами: палочки, ножички, кисточки…

– Пан Авро… – начала Уршула.

– Пан Авро, – отрезала Мореника, – никого не принимает. Его сил хватает только на то, чтобы хлопотать над Беривоем.

Она скрестила руки на груди.

– Ещё вопросы?

Уршула не надеялась, что на самом деле добьётся встречи с Авро: по слухам, он слёг сразу после событий в Тержвице и давно не покидал этот терем. Но принял записи брата Лазара, в котором тот описывал создание чудовища, – и вместе с учениками начал расколдовывать Беривоя.

Говорят, эти записи передала ему Ольжана, но подчеркнула, что остальные книги брата Лазара принадлежат ей, – госпожа Кажимера не стала с ней спорить. На взгляд Уршулы, это было слишком уж громкое заявление, но госпоже Кажимере было чем заняться и без жадных Йоваровых учениц.

Уршула глянула внутрь комнаты.

– Он выживет?

Мореника пожала плечами.

– Ты не первая, кто это спрашивает. Посыльные от господаря Нельги вообще зачастили… Слушай: этот человек был заколдован полгода, потом рухнул с высоченной колокольни и неизвестно сколько провёл под водой, пока его не вытащили утопленники. Мы не знаем, в каком состоянии его тело под звериной шкурой. Не знаем, цел ли его разум, – с этим уже разберётесь вы, – но мы делаем всё возможное и были бы крайне благодарны, если бы нам не мешали.

– Хорошо, – согласилась Уршула.

Но не удержалась и заглянула снова. Человек, фигуры которого она не видела, вытянул лапу Беривоя и провёл по ней заворожённым ножом. Мех разошёлся, и сквозь него показалась кожа плеча. Тут же к разрезу потянулись другие руки: с иглами, тонкими палочками, зажимами…

Мореника откашлялась.

– В таком случае, – сказала она, – я возвращаюсь к работе.

Прошла прямо перед Уршулой и красноречиво прикрыла за собой двери.

Делать было нечего. Уршула ушла.

Погода стояла чудесная – солнечная, сухая. Пахло тёплым деревом и цветами из господарских садов. Но на рабочем дворе, как всегда, царила суета: дым из поварен, лай от псарни, гвалт людских голосов. Мальчишка с тележкой едва не сбил Уршулу, и она, не желая больше это терпеть, завернула за угол ближайшей служилой избы. Проверила, не следят ли, – и оборотилась.

Так что к хоромам госпожи Кажимеры она прилетела уже орлицей.

Уршула давно не видела госпожу. Та вернулась в Стоегост ночью и пока к себе не звала, – только передала просьбу разузнать, как поживает пан Авро, – и Уршула воспользовалась первой же возможностью наведаться к ней.

Эти две суматошные недели, которые прошли с убийства Йовара, госпожа провела как угодно, только не сидя в своих хоромах. Большей частью она перемещалась между Тержвице и той башней во владениях Грацека, куда заключили брата Лазара. Уршула не знала, чья это была затея, но Грацек отнёсся к ней с огромным восторгом. Он заковал брата Лазара в железные цепи и оставил его под своим надзором, – может, он и не мог вернуть Баргата, но явно вознамерился отплатить его убийце.

Впрочем, Уршула многого и не знала. Только то, что Йовар убит, что брат Лазар на самом деле – его давно пропавший ученик и что даже в мыслях продолжать называть его «братом Лазаром», пожалуй, неправильно.

– Да, Урыся, – отозвалась госпожа из-за дверей. – Входи.

Боги, откуда у неё такая проницательность…

Уршула предполагала, что застанет у госпожи Амельфу или Ляйду, но та была одна. Сидела не в гостевой комнате, а дальше, – там, где обычно работала.

Из приоткрытого окна тянуло свежим воздухом. Отсюда открывался вид на господарский сад, и ветви яблонь шелестели под ставнями. Госпожа переместила кресло близко к окну, и ветерок слегка шевелил её полурасплетённые волосы, струящиеся по платью, как жидкое золото, – значит, она не ждала сегодня никаких важных посетителей, иначе бы не расплелась.

Перед госпожой стояла клетчатая доска для игры в калифову войну, давний подарок пана Авро. На поле из тёмного дерева и молочного мрамора – две маленькие рати. Красные, из граната, и прозрачные, из горного хрусталя. Красные фигуры напоминали героев восточных сказок, а прозрачные – рыцарей Иофата. Уршула хорошо их знала: она сама не раз играла в калифову войну с Ляйдой, Амельфой или самой госпожой, но редко побеждала.