Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

– Садись, – предложила госпожа.

– Я не помешаю?

– Нет. – Госпожа Кажимера передвинула красного царя: на голове – тюрбан, а вместо лица – морда ящера. – Что нового?

– Я спрашивала о пане Авро, но Мореника заявила, что он по-прежнему слаб и никого не принимает, и…

– Ага. – Госпожа усмехнулась. – Ах, Авро-Авро. Умнейший человек, а из всех карт разыграл карту слабого здоровья, лишь бы спрятаться от меня.

Она подняла глаза.

– А что нового у тебя, Урыся?

Уршула считала, что её жизнь – последнее, что могло бы занять госпожу. Столько всего произошло за последнее время.

– Я… – Она осеклась. – Я в порядке.

– Чудесно. – Госпожа Кажимера чуть склонила голову вбок. Подождала, не скажет ли Уршула ещё что-то, и добавила сама: – Слышала, Юрген уезжает.

Это было так странно – говорить о нём, хотя случились события важнее и страшнее. Уршула даже не нашлась, что ответить.

– Я упомянула его не потому, что хотела тебя задеть. – Госпожа Кажимера передвинула хрустального всадника, рыцаря с мечом наголо. – Надеюсь, теперь, когда всё так неудачно закончилось, ты понимаешь, почему меня так разозлило твоё… – Она хмыкнула. – Избирательное молчание.

Сердце Уршулы застучало быстрее. Она не хотела говорить о Юргене – только о делах госпожи, чтобы как-то подсластить горечь всех последних бесед. И она не хотела отвечать «нет, не понимаю» – хотя действительно мало что понимала, поэтому просто переспросила:

– Неудачно закончилось?

Госпожа Кажимера откинулась на спинку кресла.

По её лицу снова проскользнула тень разочарования. У Уршулы неуютно защекотало в животе.

– Ладно. – Госпожа посмотрела в окно. Невесело улыбнулась. – Это не твоя вина. И не вина Ляйды. Может, я вас переоценила, а может, просто польстила самой себе. Ведь если ученик ничего не понял, вопросы к его учителю.

Она вновь глянула на доску.

– Ну, давай разбираться. – Шагнула хрустальным царём. – Знаешь, какой конец был бы удачным? Йовар не отказался от своего двора. Не попал в цепи. Вернулся в Чернолесье после того, как я раскрыла создателя чудовища. Вуаля. Цветы, музыка, все танцуют. Кроме создателя чудовища, конечно, но где преступление, там и расплата.

Она махнула пальцем, и красный копьеносец подъехал к хрустальному царю.

– Я понимала, что этот конец невозможен, с той поры, как Йовар сложил с себя клятвы Драга Ложи. Уже объясняла: я посчитала, что теперь оставлять Йовара слишком опасно. Была ли я права? Не знаю. Могла ли я это предотвратить?..

Уршула наблюдала, как оживший красный копьеносец проткнул хрустального царя крохотным гранатовым остриём.

Пух. Царь рассыпался хрустальной крошкой.

– Может быть, могла. – Госпожа смотрела, как крошку ворошит крохотный колдовской вихрь. – Так всегда, Урыся: сидишь потом и думаешь, как стоило поступить. Где стоило быть прозорливее, а где – быстрее. Но как есть, так есть. Йовар мёртв, и, откажись он снова от своих клятв, я бы снова позволила ему умереть, – слишком велика угроза.

Уршула задумалась.

– Вам жаль его?

– Разумеется, – ответила госпожа. – И я бы предпочла, чтобы он и дальше сидел в своём лесу. Он ненавидел меня, но мне с ним делить нечего, и пока он звался чародеем Драга Ложи, его ненависть была не страшнее, чем гром за горой. Я смею считать себя смелой женщиной, Урыся. Я не боялась Йовара и в его лучшие годы, но сейчас у меня есть мой двор и Стоегост. Так что выбор я сделала.

Хрустального царя низвергли, но игра почему-то всё равно продолжилась: вперёд проехали красные караульные, простые пешие воины с саблями.

– И что же дальше? – спросила госпожа, но вопрос не требовал ответа. – Если самый удачный конец невозможен, что нам остаётся?

Она слегка сощурилась.

– Вот так это должно было быть, Урыся: Юрген и его друзья спокойно сидят на озере. Ни во что не вмешиваются. Ни о чём не подозревают. Создатель чудовища вершит свою месть, а их не трогает, – поверь, у меня были мысли, как обеспечить безопасность ученикам Йовара.

Уршула проглотила комок в горле.

– Но Юрген уехал из Тержвице.

– Пан Авро велел Юргену уехать из Тержвице, – уточнила госпожа холодно. – И моя любимая воспитанница, сама того не желая, ему подсобила. Если бы ты сразу рассказала мне об этом, возможно, я бы придумала, как вернуть Юргена обратно, но что теперь говорить. – Хрустальный всадник перескочил ближе к красным караульным. – Всё должно было быть тихо и чисто. А получилась грязь.

– Вы говорили с Юргеном?

– Ну если это можно назвать разговором. – Госпожа Кажимера хмыкнула. – Юрген на всех злится. Всех винит. Не безосновательно, конечно, но эти подозрения – то, чего нельзя было допустить.

Госпожа взяла хрустального всадника, подняла его над доской.

– Юрген догадывается, что я знала больше, чем показывала. – Она посмотрела, как солнце преломлялось через фигуру. – Не говорит этого, потому что чувствует: обвинения в мою сторону – уже чересчур. Его подружке Чарне хватило ума испугаться и попытаться изобразить раскаяние за то, что она переполошила мой дом, напала на Ружену и украла моего коня, но Юрген…

Глаза госпожи блеснули.

– О, помяни моё слово: этот мальчик ещё что-то вытворит. – Она опустила всадника обратно на доску. – А сейчас я узнаю, что Юрген не возвращается в Чернолесье и отправляется в путешествие на север.

Уршула потупила взор.

– Я слышала об этом, – сказала она. – Но теперь Юрген держится со мной отстранённо. – Подняла глаза. – Не думаю, что смогу что-то…

Увидела выражение лица госпожи и резко замолчала.

– Урыся, – попросила госпожа, – не надо изображать из себя интриганку там, где ты таковой не являешься. Помнится, я ни разу не вмешивалась в твои сердечные дела и уж тем более не пыталась повлиять через тебя ни на Юргена, ни на кого-то другого. Если я не делала этого раньше, почему должна захотеть сейчас?

Она смахнула с плеча золотую прядь.

– Свои личные дела решайте без моего участия. Очевидно, злость Юргена распространилась и на тебя: история ожидаемая, но всё равно печальная.

– Это неважно. – Уршула покачала головой. – Временное увлечение. Я это переживу.

Уршула понимала: на самом деле, случившееся с Юргеном зацепило её сильнее, чем хотелось бы, – и она знала: это чувствовала и госпожа Кажимера. Но что правда, то правда: госпожа в их сердца никогда не лезла.

Однако искренность ценила.

– Мне жаль, что так вышло, – призналась Уршула. – Я должна была вам рассказать, что пан Авро отослал Юргена с озера. Я не хотела мешать вашим делам, ни в коем случае, но я правда… – Стиснула зубы. – Смалодушничала. Простите.

– Мы уже это обсудили, – напомнила госпожа, и