Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

Как она могла предположить, что тот неловкий башильер, встречный ею сто лет назад на дождливой соборной площади, будет избивать Юргена наворожённым из тени кулаком? И что у него будет такой волчий оскал, и пылающие глаза, и толпы его умертвий будут наблюдать за ним? И что, когда она, Ольжана, заметит: на шее Лале больше нет ладанки – перед ней даже не встанет вопрос, как поступить.

На полу ладанку она тоже не нашла. Ещё бы – если Юрген сорвал её, Лале бы не позволил ей валяться где попало. Ольжана осторожно приподнялась над залом. Ей не хватало одного глаза, чтобы хорошо всё рассмотреть, но был ли выбор?..

Она стала кружить над умертвиями. Понадеялась, что Лале слишком увлёкся расправой – а вот Юрген, похоже, заметил её… Пускай. Теперь стена огня отделяла её от остального зала. Здесь Ольжана и увидела, что среди утопленников выделялся один. Он был пятнистым от вросшего в кожу водяного мха, и на его шее темнел шнурок.

Ну, спросила сама себя, что теперь – броситься в гущу умертвий? В этом углу их четверо, а у Ольжаны вывихнутая рука, слипшийся глаз, и её колдовские способности не лучше, чем раньше.

Но может, мертвецы увидят её, и сами шарахнутся в ужасе.

Она ударилась об пол и тут же перекинула огонь на утопленников. Подскочила к тому, что был с ладанкой, потянула за шнурок – видимо, тот лопнул ещё раньше, и сейчас на шее разошёлся узел. Утопленник схватил Ольжану за здоровую руку, но она рванула её на себя с такой силой, что кость утопленника хрустнула.

Ольжана попятилась, прошла сквозь стену чародейского огня. Наспех закляла его так, что почти не обожглась, – и развернулась.

Конечно, её уже заметили.

Юрген слепо ворочался на полу. Его глаза и рот были залеплены, и тень связывала его, как верёвка. Лале возвышался над ним, но отвлёкся на звуки борьбы, посмотрел в сторону… Юрген перекатился на живот, обмяк, и Ольжана хрипло сказала:

– Ему плохо. Сделай с ним что-нибудь.

Это прозвучало почти как приказ. Лале опустил взгляд с её раненого глаза на руку.

Сделал взмах, и Юрген вернулся на спину.

– Ольжана… – Лале шагнул к ней, но она затрясла головой и неловко перехватила ладанку.

Нащупала иглу сквозь потёртую старую кожу.

– Ольжана, – произнёс Лале тихо, – вам не надо здесь быть.

– Почему не спрашиваешь, где чудовище? – Она прочистила горло. – В озере. Сорвалось с колокольни. Вот так.

– Я догадался, что вы здесь, и хотел вас спасти, но…

– Конечно. – Она втянула воздух. – «Но». Всегда «но». – Указала кивком на Юргена. – Освободи его.

Клятва не заставила себя ждать: тоже сочла это намёком о колдовских силах Лале, и слюна стала горькой. Однако Ольжане и так было больно – лицо горело, плечо тянуло, – что она едва обратила внимание.

– Он без сознания, – упорствовала Ольжана. – И я не знаю, как освободить его самой.

Лале помедлил.

Тень зашевелилась и потихоньку сползла к ногам Юргена. Свернулась у ступней в лилово-чёрный клубок.

– Спасибо. – Губы Ольжаны задрожали. Она опустила взгляд на ладанку: пальцы чувствовали иглу внутри неё, и казалось, что та слегка пульсировала, как тонкая жилка.

Лале опять шагнул к ней, и Ольжана отшатнулась.

– Не вздумай, – сказала она, клацая зубами, – подходить ко мне или колдовать. – Короткая резь, плевок горькой слюны. – Не вздумай! Если тебе кажется, что я не смогу…

– Нет, – отозвался Лале. – Мне не кажется.

Она даже не знала, какой он видел её со стороны. Наверное, безумной: одна рука не работала, половина лица вздулась. Кудри взлохмачены, рот, глаза и нос – в засохшей крови и горькой смоляной жиже от клятвы. Ольжане вообще показалось, что все цвета закончились, остались лишь чёрный и кроваво-медный: Лале тоже состоял только из них.

Он медленно провёл ладонью. Потёр свежий порез, пересекавший ему щёку от носа до челюсти.

– Вы можете дать мне уйти, – заметил он.

Ну конечно. Он не согласится уйти без ладанки, а если Ольжана ему её вернёт… Кто знает, что он сделает?

– …Но я не буду просить вас об этом. – Лале посмотрел на неё. Чёрные глаза под чёрными бровями, глубокие, как озеро, и на лице – алые отблески огня, подсвечивающие кровавые подтёки. – Чего ждёте?

– Просить не будешь, но упомянешь. – Ольжана смерила его разочарованным взглядом. – Ты даже сейчас пытаешься мною играть. Может, я ещё глупее, чем думаю? В этой ладанке – правда твоя игла, или ты её подменил?

По лицу Лале было видно: не подменил.

– Попробуйте, – предложил он.

Как-то он сказал: вряд ли игла крепкая. И сейчас Ольжана действительно в это поверила – что ей стоит её сломать? Просто сжать, даже не доставая из ладанки, и всё. Всё.

Мгновение потянулись, как целая жизнь.

Одно движение пальцев. Всего одно. Станет ли легче, если не задумываться, что за этим последует?

Лале приблизился к ней ещё на несколько шагов. «Если я не сделаю этого, он продолжит колдовать и отберёт ладанку». Ольжана снова отступила, будто вместо Лале и вправду был зверь, который загонял её дальше в угол, к огненной стене.

«Почему я должна щадить его, – спросила она себя, – если он меня не щадил?»

Это как сжать былинку, когда лежишь в поле, и закатное солнце золотит щёки. Как надломить перо, с которого капают чернила, в день, когда не получается урок. Как смять цветочный стебель. Одно движение, почти без усилия, и Ольжана убедила себя, что вот-вот его сделает, вот-вот…

Лале ковыльнул к ней в последний раз.

– Ломайте, – сказал он. И добавил тихо, ободряюще: – Да не переживайте вы так. Оно того не стоит.

Ольжана прикусила щёку. Ощутила железный привкус, глянула за спину Лале.

Тут же выпрямилась.

– Конечно, – отозвалась уверенно. – Не стоит.

Хр-русть.

Поток воздуха пронёсся перед ней, и Ольжана отступила, закрылась от него рукой.

Вихрь пролетел, подпитал чародейские огни, и те запылали ещё ярче. Всё смешалось перед глазом – и чернота, и ржа, и тени, и фрески, – и Ольжана, прижав ладонь к животу, скрючилась. Накрыла ладанку собой и даже заглянула внутрь: убедилась, что игла цела.

Лале отнесло в сторону. Ударило о стену с такой силой, что он сполз и завалился набок. Его голова свесилась, и Ольжана ужаснулась: о чём она сейчас подумала? Неужели её первым порывом было подойти к нему?

Конечно, она тут же оказалась возле Юргена.

– Ух-х, – простонал тот, поднимаясь. Ухватился за здоровое Ольжанино предплечье. – Тебя не задел?

Ольжана не знала, как давно Юрген пришёл в себя, но догадывалась: ему нелегко