Лихо. Игла из серебра - Яна Лехчина

Ольжана догадывалась: что бы ни происходило, оно было на нижнем ярусе, где подвесили Йовара и разожгли огонь. И поэтому решила туда не соваться. Если там Йовар, и Лале, и Юрген, и Чарна, и Сущность из Стоегоста, и утопленники… Что ж, место не для её никудышных способностей – сражаться она всё равно не сможет.

Она залетела на вершину колокольни, ударилась об пол. И, превратившись, первым делом глянула за перила – ох. Её человеческие глаза даже в темноте видели гораздо лучше птичьих, и поэтому зрелище впечатлило ещё сильнее. Ольжана увидела мертвецов, сидящих на крыльцах плавучих домишек, лезущих в окна и качающихся на волнах. Увидела острую луну, чёрную воду и чьи-то оставшиеся над ней серебряные чародейские огни.

Ветер бил в лицо. Лохматил волосы. Ольжана отступила, развернулась к колоколу.

Может, глупость, – но, если бы она задумала страшное дело, она бы не захотела, чтобы об этом узнали на десятки вёрст в окрест. Даже если рядом с озером остались соглядатаи Кажимеры или Авро, не лучше ли привлечь ещё внимания?

Создать шум, которым нельзя будет пренебречь. Сделать так, чтобы тяжелее потом было оправдаться: мы не предполагали, что именно в эту ночь что-то случилось… Конечно, колокол не услышат в Птичьем тереме, но его бой потревожит обычных жителей. И вряд ли Кажимера захочет, чтобы страх распространился далеко за пределы Тержвице.

Если Кажимера с Авро уже узнали о случившемся, но пока предпочитали не вмешиваться, – пусть вмешаются сейчас.

Ольжана повела руками, напрягла пальцы. Ветер качнул колокол – раз, два. Ольжана отшагнула к перилам и принялась наращивать скорость, с которой воздух вихрился над колокольней, и заклинала его так, чтобы он уносил звук как можно дальше.

Бум. Бум.

В ушах зазвенело.

«Не оглохнуть бы».

Она не ждала, что утопленники испугаются колокольного звона, как когда-то испугался тот висельник, встреченный много лет назад в заброшенной чернолесской часовне. Но ей показалось, что это забавное и горькое закольцевание истории: рядом снова мертвецы, и она снова не придумала ничего лучше, чем бить в колокол. В озере ничего не изменилось – даже, вопреки старой сказке, утопленники не потянулись в собор на бдения, – но колокол продолжал качаться, и выл ветер. Волосы лезли Ольжане в глаза и рот, пальцы холодило от колдовства.

Бум. Бум. Бум.

Так громко, что Ольжана пожалела: надо было взять с собой воск – залепить уши.

Колокол бил рвано, захлёбывался и дребезжал. Теперь Ольжана раскачала его до такой силы, что ей пришлось прижаться спиной к перилам. Упасть было страшно – но не страшнее, чем упустить из виду ведущую сюда лестницу.

Она не прогадала.

Уши заложило от грохота, так что Ольжана не услышала ни рыка, ни треска. Просто чёрная морда показалась над полом, и Ольжана даже не стала ждать, когда чудовище появится целиком.

Она уже слишком хорошо знала правила этой игры.

Кувыркнулась прямо через перила. Юркнула лицом вниз, и резкий воздушный поток ожог ей щёки, – внутренности скрутило от осознания, какая под ней высота, – но Ольжана тут же сжалась до размеров птицы. Она отлетела в сторону, приподнялась выше и трепыхнулась: увидела, что чудовище уже там, где она стояла всего мгновение назад.

Чудовище металось у перил. Ловко запрыгнуло на них, клацнуло зубами, – Ольжана постаралась отлететь ещё дальше, но ветер, как назло, швырнул её о купол колокольни. Чешуйчатая черепица резанула ей грудь.

Сущность высоты не боялась. Купол был луковичный, вытянутый за шпиль и неровный, – чудовище оттолкнулось от нижних балок и перекинулось на него. Оно впилось когтями в покрытие, и тёмные чешуйки черепицы покатились под его лапами.

Надо же, поразилась Ольжана. Оно настолько хочет её достать?

Теперь Ольжана нарочно полетела не в сторону – наверх, к шпилю. И чудовище полезло за ней, продавливая колокольный купол. Оно было стремительным, точно его и задумали зверем – из тех, что играючи забираются на деревья или скалы. И оно не прекращало попыток ухватить Ольжану – клыками, языком, передней лапой.

Ветер на вершине стал совсем безумным. Ольжана боролась с ним, боролась… А потом её крыло резко хрустнуло. Вывернулось под неправильным углом.

Поток оттащил её назад. Тело закружило, и голова оказалась там, где только что был хвост. И Ольжана увидела ближе, чем когда-либо, влажную зловонную пасть. Забилась, выпростала крыло, попыталась убраться, убраться подальше – но чудовище успело податься к ней и щёлкнуло зубами.

Ольжану точно раскалённым железом окатило.

Мир странно ополовинил: сначала стал особенно мутным, потом и вовсе пропал, будто глаз Ольжаны замазали чёрным цветом. Она не ощущала птичье веко, но ей показалось, что оно слиплось.

Ольжана крутанулась, и из-за боли в крыле её потянуло в сторону. Кое-как она выправилась, – к счастью, крыло выдержало, – и подлетела к шпилю. Ухватилась за него лапой.

Чудовище рвануло к ней ещё выше, почти достало шпиля, и Ольжана позволила ветру отнести себя прочь.

ТР-РЕСК!

Шпиль покосился.

Чудовище оборачивалось вокруг него, точно было не волком, а змеёй, – и, жадное, потянулось ещё за Ольжаной, ещё, ещё…

Шпиль наклонился сильнее. Купол у его основания хрустнул, и чудовище потеряло равновесие. Заскользило задними лапами, сбивая новые черепичные чешуйки, но было уже поздно.

Купол надломился под его весом. Верхняя часть опасно накренилась, поехала вниз, – и чудовище сорвалось вместе с ней.

Пролетело площадку звонницы вместе с грохочащим колоколом: бум, бум, бум…

Ударилось об озеро и скрылось в шквале чёрной воды.

Ольжана уже давно не разбирала звуки, но ей показалось, что воцарилась небывалая густая тишина. На мгновение будто бы пропал даже колокольный рёв: вертясь в воздухе, Ольжана смотрела, как расходились круги по воде и как суетились утопленники.

С горем пополам она вернулась на площадку с колоколом, скатилась на пол и превратилась обратно. Тут же осела. Подвигала рукой, которая и была хрустнувшим крылом: в суставе плеча – резкая боль. Вывихнула, что ли?.. Другой рукой ощупала порезанную черепицей грудь, но не потому, что так сильно болело. Ольжана просто боялась узнать, что с глазом, – однако собралась с силами, потрогала и его.

Веко не поднималось. Эта часть лица явно опухла, на пальцах оставалась кровь, но Ольжана почувствовала, что глаз под веком никуда не делся. И выдохнула.

Она поднялась. Выглянула за перила: что с чудовищем? Убьёт ли его такая высота? Убьёт ли озеро – или утопленники вытащат на берег? А если и убьёт, то Беривой…

Нет, велела она мысленно. Не думай.

«Может, не стоило загонять его наверх? – спросила