Бес лести предан - Элиот Лилит

Император фыркнул.

– Я отправляю вас в ваше имение, барон Аракчеев. В столице слишком скверный климат, скверные угрозы и о вас ходят слишком скверные слухи. Здесь вы здоровье никогда не поправите.

Да на кой черт ему это здоровье, если он не сможет… Если его отправляют восвояси, как какого-то…

– Ну что ты смотришь? Можно подумать, я тебя в Сибирь высылаю! До твоего Грузино день-два езды, я выведу тебя в отставку в чине генерал-лейтенанта, тут уж никто не скажет, будто с позором уволили.

Можно подумать, его чины волнуют!

– Но ведь город…

– Обойдется как-нибудь без тебя.

Алексею не хватало дыхания. Он снова попытался подняться, даже сумел встать на одно колено, но комната закружилась так, что пришлось подставлять ладони, чтобы не растянуться навзничь. Как же он ненавидел свое предательское тело…

– Но у вас нет второго Темного, – прошептал Алексей. Вскинул гудящую голову, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то средь отсветов мерцающей дурноты. – Неужели я вам больше не нужен?

Нелидова наверняка возмутилась бы тому, как напрочь отсутствует у него гордость, и была бы права – так же, как выкрикнув Александру те слова про удавку и сапоги. Если бы это могло помочь, Алексей уже валялся бы у его величества в ногах, вернее, он и так валялся, только ничего добровольного в этом не было. Но…

«Это – самый ценный дар, который судьба могла швырнуть к моим ногам».

Он говорил это, он ведь это говорил!

– Именно поэтому ты и едешь в Грузино, – лицо императора выступило из тумана – он опустился на колени. Может, думал, так слова дойдут вернее. – Будешь спать по ночам, питаться как следует, дышать деревенским воздухом и, насколько возможно, не подпускать к себе бесов. Это приказ твоего императора. И только посмей заикнуться про возвращение на службу, прежде чем поправишься. Понял ты меня?

Слабая, трепещущая и невыносимо далекая – но это была надежда. Если проклятое тело прекратит разваливаться…

Алексей сглотнул.

– Да, ваше величество. Но вы пошлете за мной, если… если станет ясно, что разлом вот-вот откроется?

Император хохотнул, сухо и горько.

– Чтобы ты погиб вместе с этим проклятым городом и всеми нами? Да ты, я смотрю, любишь тонущие корабли не меньше моего, – он вздохнул. – Разумеется, я за тобой пошлю. Погибать – так хоть с преданными людьми под боком. Попробуй-ка встать.

Миг назад Алексей на четвереньках-то с трудом удерживался, но приказ вдохнул в него вторую жизнь. Прорываясь сквозь загустевший воздух, он встал.

– Ну слава богу, не совсем еще пропал. Карета ждет на площади. Нужные вещи потом затребуешь письмом. Я хочу, чтобы ты выехал сейчас, прежде чем история с твоим подполковником облетит весь город и кто-нибудь еще потребует твоей крови. Иди.

На площади и правда ждала карета, но не только она. На сырых камнях, кутаясь в черно-белый плащ, стояла Нелидова. Алексей не знал, хочет ли с ней говорить, даже если это их последний разговор. Он мог сказать слишком многое и слишком многое – сказать не мог.

Алексей отпустил караульного, помогавшего ему добраться до дверей. Доковылял до кареты, привалился к деревянной стенке. Уставился на Нелидову. Та уставилась в ответ.

– А я-то надеялась, вы броситесь на меня с кулаками.

– Я сейчас могу броситься только лицом об землю, – Алексей скривился. – Вы же не ждете, что я стану вас благодарить?

– От вас дождешься! – она вздернула нос. – И с чего вы взяли, что я это ради вас делаю? Может, я не за вас вовсе волнуюсь, а только за совесть бедного Павла Петровича.

– А на мосту? – вырвалось у Алексея. – Тоже ради его совести?

Нелидова в притворном ужасе прикрыла рот ладонью.

– Что я вижу? У кого-то шестеренки в голове закрутились? Смотрите, не надумайте себе всякого.

– Это чего, например?

Нелидова хмыкнула.

– Ну вот, а я почти решила, что отставка уже оказывает на вас чудотворное воздействие. Но нет, все такой же чурбан. Учить и учить, – она подобрала полы плаща и присела в подобии реверанса. – Ну, прощайте. Не говорю «до свидания», потому что не верю, что вы не помрете от беспокойства из-за мыслей, что кто-то тут делает вашу работу не так идеально, как вы. Но было приятно вас знать, барон.

«А ведь мы поменялись местами. Только теперь меня отправляют прочь и черт знает на сколько».

А у него даже не было секретов, которые он мог пообещать раскрыть при следующей встрече. Наверное, не было.

Алексей заглянул в блестящие глаза Нелидовой и отдал честь.

– Я думаю, с частью моей работы вы как-нибудь да справитесь.

– Ну что за человек! – она топнула ногой, брызнув водой из лужи. И тоже отдала честь.

Минуту назад Алексей сгибался под тяжестью собственной участи. Сейчас – вдруг сделался странно легким. Нелидова улыбнулась.

– Ага, так-то лучше. Ну все, прощайте. Если все-таки вернетесь, я, так и быть, свожу вас в театр. Ого, да кто это к нам бежит?

Алексей скосил взгляд. К ним, шумно шлепая по лужам, спешил Александр.

– Явился-таки… Ну, не буду мешать прощанию с вашим заботливым другом. Не забудьте еще раз ему сказать, как превосходно вы себя чувствуете, – Нелидова подмигнула и была такова.

Ну что за невыносимое существо…

Потом перед ним вырос запыхавшийся Александр.

– Ты правда собрался уехать, не попрощавшись со мной?

– Его величество гонит меня со всей возможной поспешностью.

– Может, боится передумать, – Александр слабо улыбнулся. – Здесь на тебе столько всего держится, что это и правда рыцарский поступок. Вот я бы тебя отослать не смог.

Умел же он всегда выбрать слова, чтобы в груди разливалось тепло.

– Я должен ехать, – не только потому, что таков был приказ. Алексей чувствовал: еще немного, и он лишится сознания. – Вы будете иногда мне писать?

– Да я тебе покоя не дам своими письмами.

Александр вздохнул. Шагнул вперед и быстро его обнял. Шепнул в самое ухо:

– Возвращайся скорее. Без тебя тут будет совсем тревожно.

Алексей неловко похлопал его по спине. Роящиеся перед глазами разноцветные пятна здорово портили момент.

Александр отступил, снова улыбнулся, но как-то грустно. И, не дожидаясь, пока Алексей заберется в карету, зашагал прочь.

Когда карета остановилась в последний раз, день подходил к концу. Разбуженный окриком кучера, Алексей разлепил глаза. После стольких бессонных ночей он, кажется, и целую неделю мог бы проспать в трясущемся коробе.

Алексей кое-как выкарабкался наружу и замер, щурясь от солнца. Приметил рядом небольшой холм и, разминая скрипящие суставы, взобрался на него. Шумно выдохнул. Огляделся,