Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

Полёты здесь строго караются, о чём свидетельствуют щиты и голографические транспаранты, парящие через каждые десять метров. Повсюду камеры, уже зафиксировавшие не только номера транспортного средства, но и личности пассажиров. Алекс подскакивает в ремнях, бьётся пальцами о кофр, и вдруг осознаёт, что за кормой универсала больше никого нет.

Однако он не успевает даже издать ликующего вопля, как в днище «Дэйзи» что-то бьёт, затем ещё раз, и феромим понимает, что это пули. Соратобу тут же начинает капризничать — его ведёт в сторону, чуть не впечатав в фонарную мачту; затем бросает в другую, заставив шаркнуться правым бортом о бетонную стену; из-под заднего бампера струится дымок.

Машины преследователей обнаруживаются чуть ниже. Причём боевики Динельт не только не сорвались с хвоста, но и ещё сильнее сократили дистанцию. Дверь одного из транспортов открыта, и в её проёме Бельмондо с ужасом замечает автоматчика.

— По нам стреляют! — вопит парень, заставив Максима недовольно поморщиться.

— Ни *** себе новость! — скрежещет зубами тот, полностью сосредоточившись на управлении подбитым универсалом.

Серые кубы производственных зданий внезапно расступаются, выпуская их на простор.

Перед Белом проносится зыбкий занавес ярких запретительных знаков, настаивающих, что они снова вторглись в свободную от полётов зону. А через миг подбитый соратобу выруливает на пугающе открытое пространство, сверкающее гладью урбанистического озера или тонкой слюдяной плёнки. Внизу под беглецами — словно огромная лесная поляна, окружённая исполинами высоток, и Алекс понимает, что под днищем машины раскинулись гектары рециркуляционных теплиц.

Под агропромышленным комплексом наверняка прячутся очистные сооружения или подземные парковки, а венчают их сотни стеклянных модульных ангаров, в которых выращивают огурцы, капусту, картофель и другие овощи. Ослепительная крыша является гигантской солнечной батареей. Её умная чешуя, будто цветочные лепестки, чутко подрагивает, волнами раскрываясь вслед за движением небесного ока.

Процентов десять комплекса отведены под аэропонику, но бо́льшая часть фермы приспособлена под гидропонные методы выращивания растений. Сквозь узкие просветы в матовой шкуре термоколлекторов Бельмондо видит длинные ряды гидропонных арыков с керамзитом или другими минеральными наполнителями. Они утоплены в полу, ровными рядами пересекая ангары с востока на запад.

Потолки высокие, не меньше дюжины метров. Дорожки для персонала, внутренние стены, несущие колонны, сами кадки-арыки и редкие двери выкрашены в белый цвет, отчего комплекс напоминает не крестьянскую ферму, а стерильную лабораторию по промышленному производству микросхем.

Соратобу скользит над бескрайним полем слепящей крыши, будто над штилевой океанской гладью. Его отражение с растущим дымным хвостом несётся вслед машине. Через несколько мгновений к нему присоединяются ещё две размытые тени — транспорты преследователей, с одного из которых продолжают стрелять. Пуля скоблит по крыше, другая вышибает фару, третья оставляет трещину в углу кормового окна.

— Держись, падаю! — рычит Вышегородский и вцепляется в штурвал так, что белеют костяшки пальцев. — Будет жёстко…

Глава 15

Труп моего врага (часть 3)

Бель стонет и давит отчаянный вопль, рядом сонно охает Зерно. Сначала феромиму кажется, что капитан попробует проскользить по едва наклонному скату, сбросить скорость, а то и вовсе остановить неисправный механизм на полотне солнечных уловителей. Но соратобу внезапно клюёт носом, и парень понимает, что плавного скольжения не будет.

Днище легковушки едва чиркает по крыше, затем ещё раз, и тут же начинает с треском и звоном собирать бампером десятки подвижных зеркальных чешуек; корпус универсала вздрагивает, протяжно стонет… а затем «летающий корабль» с грохотом проламывает блестящую плёнку и трубчатые конструкции свода.

Тёмно-зелёный болид сносит фрагмент потолочной системы капельного полива, пару камер наблюдения, и в одно мгновение оказывается внутри фермы. Пролетев ещё метров двадцать, несчастный «Дэйзи» наматывает на корпус ворох огуречных вьюнов, гибких плёночных радиаторов и полиэтиленовых шлангов для подачи раствора минеральных солей. В облаке искр сшибает пустующий пульт агроинжинера, после чего грузно бьётся о плитки пола, перепахав не меньше пяти гидропонных кадок.

Алекса вскидывает так, что клацают и хрустят зубы. По колену лупит угол кофра, саквояж вжимается в живот. В салоне срабатывают системы пассивной безопасности, с силой врезав Белу пневмоподушками в лоб и по левой щеке.

Что-то кричит Максим, но за хлопками, пронзительным свистом и скрежетом металла его слов не разобрать. Зерно крякает, прикладывается-таки головой о потолок, и тяжело обвисает в ремнях. На его грудь и сдувающиеся бежевые подушки капает яркая кровь из сломанного носа.

Сам Бельмондо вдруг переживает удар панической атаки, и на бесконечно-краткий миг ему кажется, что он тонет. С криком сминая отмершую плоть отработавших мешков, парень машет руками, словно вправду хочет всплыть с глубины. Бьётся кулаками о крышу, едва не влепляет Куликову локтем в ухо, и только тогда приходит в себя…

Через левое заднее окно хорошо виден широкий чёрный мазок, оставленный умирающим соратобу, уродливо-грязный на стерильном теле бело-изумрудной фермы. После остановки «Дэйзи» чуть развернуло против часовой стрелки, и теперь Алексу также заметна прореха в крыше, оставленная их обречённым тараном.

Салон затягивает перьями редкого, но жутко вонючего дыма.

Алекс чихает, кашляет, спешно шарит по карманам в поисках медмы и лихорадочно цепляет её на лицо. Зерно неподвижен и, судя по всему, всё ещё лишён сознания. Бель наваливается на дверь, толкая изо всех сил, но створка не поддаётся…

Изогнувшись так, что голова ложится на край кофра и бедро друга, феромим обеими ногами бьёт в дверцу, вышибая заклинивший замок. В салон тут же врывается запах свежести, прелых листьев, застоявшейся воды, зелени и удобрений.

Жадно втягивая фильтрованный воздух открытым ртом, парень выталкивает наружу чемодан-трансформер с мобильной лабораторией, тянется сам, но замирает — сквозь бесформенный пролом в стеклянном своде внутрь теплицы с безупречной точностью опускается вражеский соратобу. Смещается в сторону, мощными выхлопами из-под днища валя опоры огуречных ширм, и освобождает место, на которое тут же снижается его ведомый.

С хрустом и скрежетом чёрно-серые машины приземляются на ровные ряды посадок, сминают столбы, длинные клумбы-арыки, побеги и хромированные арки поливной системы. Их двери тут же отползают вверх и по соратобу беглецов стучат новые пули. Будто черепаха в панцирь, Алекс втягивается обратно в салон и ругается сквозь зубы.

Максим распахивает водительскую дверь. С лязгом, стоном и отборной портовой бранью. Вскидывает пистолет, откатывается прочь, падает в проход среди кадок и начинает стрелять в ответ. По корпусу одной из машин преследователей скачут искры; рикошетные свинцовые пчёлы устремляются вверх, оставляя в прозрачном своде крошечные