Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

меня дурацкими вопросами… Так вот: ты решил сбежать и вступить в ряды Вольной Слободы, которую радикальные националисты собрались основать внутри своей ненаглядной Стенки. Ох, Алекс, жуткое это дело — связываться с заговорщиками, уж шибко недобро все они кончают… Итак, Алексей Фаневич, я прямо сейчас могу дать этому ролику зелёный свет. Запятнать твоё имя так, что тебе не то, что посмертные почести светить не будут, так на могилу очередь выстроится, чтобы плюнуть или струю пустить… Но это, — она пожимает плечами, откладывая бутылку за край кадра и мигом дематериализовав её в цифровой Вселенной, — случится только в том случае, если ты откажешься сотрудничать.

Бельмондо молчит, с отвращением втягивая спёртый воздух гостиной сквозь стиснутые зубы. Он уже не ощущает рядом присутствия Вышегородского. И дыхания Куликова он тоже не слышит. Мим вообще потерял связь с реальным миром, оставшись навеки запертым в инфоспатиумной Бастилии один на один со своим палачом и мучителем.

Из горла вырывается невнятный сип, и Алексу приходится повторить, чтобы Динельт расслышала:

— Ты блефуешь.

Та медленно кивает. Так, будто только этого ответа и ждала. А затем окончательно меняет тон на командный, уже знакомый парню по их первой встрече; отрывисто, словно зачитывает приказ по армии, майор выстреливает в его виртуальное лицо градом инструкций.

— Слушай внимательно и не перебивай. Сейчас к тебе поднимется Гарри, ты его помнишь, — она кивает в сторону, и Бель осознаёт, что это сигнал к действию. — Он будет один, чтобы, как я и говорила, не привлекать внимания и не шуметь. Он сопроводит тебя к моей машине. Поверь, так и будет, и мне наплевать, что там тебе стало известно… Не смей глупить. Если так будет нужно для дела, Гарри расстреляет тебя прямо на лестничной клетке, а я выставлю это, словно ты был главным террористом Посада. Тогда крышка опустится не только на твой гроб, но и на гробы всей твоей немногочисленной родни…

Проговорив это, Татьяна резко обрубает связь и оставляет Алекса в одиночестве.

Несколько секунд тот смотрит в стену-слайдекс своей виртуальной квартиры, а затем лихорадочно стягивает сферу «Менгджинг». Всасывает воздух, будто вынырнул из вязкой, заполненной илом озёрной глубины. В глазах его дрожат слёзы.

— Она здесь… — выдавливает курьер. — Внизу, в машине. Сюда поднимается её человек. Чтобы забрать меня и Зерно…

Обернувшись, феромим замечает, что его спутники времени зря не теряли. Максим застёгивает на руке последний элемент бронекостюма. Куликов держит в руках измятую куртку. Зуммер взволнован, хоть и старается держаться бодрячком. Однако его глаза гневно сверкают, призывая на голову друга все смертные кары, что, впрочем, вполне справедливо… У дверей квартиры притулились саквояж и кофр, скрытые наброшенным на них корсетным пальто самого Бельмондо.

— Она знает, что я здесь? — спрашивает Макс, проверяя пистолет.

— Нет.

— Сколько их идёт?

— Она сказала, один.

— Так, ясно… — Вышка сосредоточен и собран, вновь вживаясь в шкуру командира. Вертит в руках тактический шлем, но надевать не спешит, откладывает в сторонку. — Алекс, впустишь его. Пусть пройдёт внутрь, понял? Сам отступи в гостиную и не вмешивайся. Лёня — ты сиди тихо и бойся.

— Чтоб ты знал, — с резиновой улыбкой бросает ему Куликов, отходя в угол комнаты и натягивая куртку, — мне даже притворяться не нужно.

— Алекс, одевайся! — Теперь Вышегородский юлой крутится по коридору, выискивая наиболее удачное место для засады. — Как только я закончу, мы сразу бежим.

Дрожащими руками Бель надевает свитер. Набрасывает пальто, перекидывает ремень кофра через плечо. Он замечает, что его ноги предательски дрожат. А ещё с наивной обидой понимает, что не успел даже умыться и выпить кофе.

Он клянёт свою неудачливость. Быть в шаге от реализации мощного, выверенного до мелочей плана, и вдруг так лажануть! Этого просто не может быть. Но это происходит, происходит hicet nunc[1], и «колготка» по имени Гарри уже наверняка проник в подъезд.

Впрочем, одёргивает сам себя Алекс, могло быть и хуже. То, что Динельт не запустила в окно его норы управляемую ракету, уже является плюсом само по себе. Это, в свою очередь, подтверждает, что он нужен лже-майору живым…

Бель едва успевает натянуть пыльные ботинки, как дверной звонок взрывается переливом птичьей трели. Феромим вздрагивает, испытав к привычному доселе звуку приступ ярко-алой, как венозная кровь, ненависти. Идёт в пустую прихожую, приникает к настенному дисплею и активирует интерком.

На площадке перед дверью действительно стоит Гарри. Неподвижный, будто бездушный голем, руки опущены вдоль тела. С момента их прошлой встречи мужчина переоделся — теперь на нём не армейский камуфляж и лёгкая броня, а вполне повседневная одежда, удобная и неприметная одновременно. Однако короткая демисезонная куртка расстёгнута и Алекс готов спорить, что под ней прячется оружие.

— Тук-тук, «пахучка», — словно каким-то волшебным образом узнав, что внешняя камера активирована, негромко басит Гарри в микрофон. — Не заставляй меня шуметь…

[1] Здесь и сейчас (лат.).

Глава 15

Труп моего врага (часть 2)

Парень оборачивается и Макс кивком подтверждает готовность. Когда капитан бесшумно скрывается за углом, Бель проводит пальцем по сенсорной панели и отпирает дверные замки. Второй раз за очень короткий период бритоголовый националист входит в квартиру, которую мим привык считать своим домом. Эти безнаказанность и мнимое всесилие вдруг заполняют Бельмондо волной желчной обиды, от которой кислит язык.

Его охватывает неумолимое желание сбросить тяжёлый кофр, вернуться в комнату, надеть инфоспатиумный шлем и часов на десять погрузиться в просмотр бестолковых комедийных шоу. Без пальбы, угроз, переворотов и смертей. Пусть Вышка, бритые, мятежные военные и даже Зерно делают в его доме, что захотят, даже если возжелают его пристрелить. Он лишь обыкновенный феровзломщик, заслуживший законный отдых после двух с половиной напряжённых доставок в течение нескольких суток. Импульс настолько силён, что Алекс едва не претворяет его в жизнь…

Вместо этого скрипит зубами, спешно пятится и отходит в гостиную, как и велел «кофейник». А входная дверь медленно, словно в интерактивном фильме ужасов, открывается наружу, и в прихожую проскальзывает широкоплечий боевик Гарри.

— Собрался куда-то, муденыш? — шипит он, на секунду демонстрируя мелкие и белоснежные, будто у хорька, зубки. Выразительно смотрит на тяжёлый кофр на боку молодого человека. — Сумку на пол!

— Я только в спальню унесу… — успевает промямлить Бель, исчезая за углом и моля высшие силы, чтобы Гарри ничего не заподозрил.

— Стоять, ***! —