Следуя за цветными дымами - Олим Октябринович Бабаев

— Знаете, — Маркус положил ладонь мне на плечо, — я провёл с вашим сыном больше времени, чем с собственной дочерью. Полюбил его как родного. А теперь — оставим молодых обсуждать академию, а я покажу вам, где будет праздник!

Он увлёк родителей к храму, активно жестикулируя — видимо, объясняя детали церемонии.

— Вадим Витальевич, я полагаю? — Горыныч склонился к мальчику. — Предвосхищая твои вопросы: да, у меня много имён, да, я могу менять облик, и да, — он заговорщически подмигнул, — академию построят быстрее, чем ты закончишь четверть.

— Правда? — мальчик аж подпрыгнул.

— Правда, — Горыныч достал из кармана странный прибор. — Хочешь посмотреть проект?

И пока взрослые обсуждали свадьбу, двое «мальчишек» увлечённо разглядывали голограммы будущего кампуса — первого шага человечества к звёздам.

***

Утро нашей свадьбы город встретил в праздничном убранстве. Каждый дом, каждая хижина утопали в цветах, источавших дивный аромат. По улицам бродили музыканты, рассыпая сладкие мелодии, за ними тянулись повозки, доверху наполненные сладостями для ребятишек, сбегавшихся на звуки флейт.

Молодёжь пускалась в пляс прямо на площадях, не скрывая радости. Старшее поколение, собравшись кругами, пело песни, прославляя творцов, подаривших им этот рай у лазурного моря.

Тем временем в прибрежном гроте Хетиве с подругами готовили Мелинарис к обряду. По местному обычаю, невеста должна была проститься с девичеством — бросить в морские волны поясок и прядь волос. Этот грот... Сколько воспоминаний! Именно здесь, после чудовищного взрыва, мы с Мелинарис обрели временный приют. Эти дни я буду вспоминать как самое чистое счастье — два человека, пещера у моря и целая планета в распоряжении. Наш маленький Эдем.

Ирония судьбы — Хетиве, которую я когда-то считал врагом, теперь заплетала в волосы моей невесты жемчужные нити. Именно она, преодолев защитный барьер, стала тем самым ключом, что разбудил во мне дремлющую силу.

По традиции жених должен был забрать невесту на колеснице. В парадном мундире хранителя я подъехал к гроту — и замер. На пороге стояло само совершенство: Мелинарис в платье, сотканном из солнечного света и плюща. Она выглядела как богиня, снизошедшая к смертному.

Мы не сводили глаз друг с друга, пока колесница неслась по улицам, осыпаемая цветами. На акрополе старейшины запели гимн, возвещая рождение новой семьи. С последними нотами к нашим ногам посыпались лепестки, и...

— Смотрите! — раздался детский голос.

Вадим в голубом мундире кадета взмахнул рукой — и небо вспыхнуло фейерверком. В рассеивающемся дыму проступили очертания летающих домов-сфер, объединённых зелёными террасами. Это был настоящий небесный город, говоривший сам за себя — здесь живут творцы!

— Этот шедевр инженерной мысли преподносится вам в дар, — произнёс Тейлу Атразар, стоя в первом ряду старейшин. — Его создали император и архимаг Альянса Свободных Миров в знак признания вашего вклада в установление мира. Благодаря вашему мужеству, Марсель и Мелинарис, Империя и Альянс переосмыслили свои отношения. Теперь они будут вместе исследовать дальний космос и помогать молодым мирам становиться полноценными членами большой космической семьи.

— Я хочу обратиться к старейшинам, — сказал Горыныч, обнимая Вадима. — Прошу вас принять этого юношу в первый набор новой Академии Человечества. Пусть он станет первым землянином, кто начнёт свой путь к звёздам.

— Я поддерживаю это решение, — кивнул Маркус.

— А я, как самый старший из хранителей, — добавил Тейлу Атразар, — могу смело сказать, что инициатива создания академии принадлежит лишь одному из нас — нашему брату Марселю, которого мы только что сделали самым счастливым человеком, соединив его с божественной Мелинарис. Пусть он примет окончательное решение.

— Мудро. Пусть молодые решают. Он достоин, — послышались голоса старейшин.

Я переглянулся с женой, затем с Маркусом, Тейлу и Горынычем, и наконец встретился глазами с Натальей Борисовной, по щеке которой катилась слеза радости за внука.

— Наталья Борисовна, — начал я, — вы согласны? Достоин ли ваш внук стать первым кадетом Академии Земли? Я обещал вам научить его любить книги, а теперь уверен — кадет Кораблёв будет частым гостем в библиотеке, которую, надеюсь, вы возглавите в новой академии. Кадет Вадим Витальевич, не подведите меня — перед лицом старейшин я обещал вашей бабушке, что научу вас ценить книги!

Что дальше предписывала свадебная церемония? Только одно слово: «Радуйся!»

И я радовался. Радовался безмерно — вкусной еде, музыке, обществу своей прекрасной супруги и друзьям, которые разделили с нами этот день.

Эпилог

— Как вам не стыдно, кадет? — голос адмирала хлыстом ударил по нервам провинившегося юноши. — Как я, по-вашему, должен объяснить новобранцам с планеты Пери, что потомок легендарных первооткрывателей этой планеты — Саида и Хетиве — стоит передо мной с опущенным взором и синяком под глазом? Вы прекрасно знаете, Ал, что кадетам запрещено вступать в личные отношения с местными жителями. А вы? В своё последнее увольнение умудрились ввязаться в драку с местными парнями из-за какой-то девчонки! Вы должны быть примером для молодых. Я не могу всё время закрывать на это глаза. За нарушение устава вы будете наказаны.

— Товарищ адмирал, — кадет наконец поднял голову, — это были не просто «ухаживания». Трое здоровяков приставали к Азель. Я не мог...

— Надеюсь, ты их хотя бы приложил как следует? — в глазах адмирала мелькнула искра. — Не хватало, чтобы кадета академии поколотили уличные хулиганы.

— Этот синяк... — юноша снова опустил взгляд, — появился уже здесь. Кто поставил — не скажу. Я сам виноват и приму любое справедливое наказание.

— Ладно, герой, с тебя — три дня карцера, — немного смягчился адмирал Кораблёв. — А после ареста лично мне расскажешь весь устав наизусть. Всё понятно? Иди, доложи начальнику курса о полученном взыскании. Кругом — марш!

Когда кадет покинул кабинет, Вадим Витальевич потянулся к шкафу за фуражкой. На мгновение его взгляд задержался на зеркальном отражении. На него смотрел седой мужчина — совсем не тот мальчишка, что когда-то шагнул в портал из московской квартиры.

И вдруг ему вспомнились первые дни на этой планете. Сколько же тогда было лет? Десять? Одиннадцать? Двенадцать. Да, именно двенадцать...

Целая эпоха минула с того дня, как юный Вадим