Пересмешник на рассвете. Книга 2 - Дмитрий Геннадьевич Колодан

Клара решительно шагала впереди, Флип на полтора шага позади нее, пряча руки в карманах пиджака. И почему-то, хотя сейчас глупо было даже думать об этом, она расстраивалась из-за того, что он не взял ее под руку. Как тогда, когда они шли в Мон-Флер и когда возвращались в компании Гюнтера. Казалось, это было так давно, а ведь прошло всего несколько часов. Но с тех пор ее жизнь успела несколько раз перевернуться. Все планы рушились, все менялось слишком быстро. Именно поэтому ей так не хватало его… поддержки? Да, пусть будет так. Прочие слова звучали слишком пафосно или фальшиво. А вот поддержки ей и в самом деле не хватало. Если бы он просто взял ее под руку, показал, что она не одна, этого бы оказалось достаточно. Впрочем, Клара, гордая, как все катлинки, даже вида не подала, будто что-то не так.

Хавьер, не переставая нудеть, шагал еще дальше, сгибаясь под весом чемодана. Причем Клара подозревала, что на самом деле его ноша не такая и тяжелая, как он пытается показать. Просто художник был из тех людей, которым нравится жаловаться.

Замыкал процессию Вторник. Никто его с собой не звал, но он и не спрашивал разрешения. Пошел за остальными, держась, впрочем, на почтительном расстоянии и с таким видом, будто он тут знать никого не знает. Клара не понимала, как себя с ним вести. Вторник ей не нравился, но не могла же она прогнать его? В конце концов, они шли на встречу с бойцами НСФ, а Вторник был из их числа. В итоге она решила притвориться, будто его вообще не существует.

А потом она вспомнила, как шагала по этой набережной вместе с Сесиль, Этьеном и Вильгельмом, и ее накрыло сильнейшее чувство дежавю. Она снова здесь… В этом городе все ходит по кругу и каждый новый виток является отражением предыдущего, но отражением в кривом зеркале. С каждым разом все хуже и хуже.

– Вот здесь, – сказала Клара, замедляя шаг перед неприметным проулком. Флип настолько погрузился в свои мысли, что чуть не сбил ее с ног. Схватился за руку, но тут же опустил, а она не успела его удержать.

– Что?

– Здесь мы встретили Президента, который выползал из афиши. Я бы сказала, что в жизни не видела ничего страшнее, но это не так. Бальяско был хуже.

Флип кивнул.

– Да. Он был ужасен. Но…

– Но?

Флип замялся.

– Прости, не хочу тебя обидеть…

«Уже обидел, – подумала Клара. – Этими словами».

– Ты помнишь, что сказали по радио? Перед тем, как он появился?

– Конечно, – кивнула Клара. – Что людоед нашел мою улицу и мой дом. Что он скачет, скачет, скачет и скачет…

Она задрожала, но не от холодного ветра.

– Именно, – кивнул Флип. – Радио обратилось к тебе. Напрямую. И этот великан… Он пришел не просто так – он искал тебя. Как будто… Как будто вас что-то связывает.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Не знаю. – Плечи Флипа опустились. – Не понимаю. Но… каким-то образом все это вертится вокруг тебя. Это дурацкое радио – почему оно работает, только когда ты рядом? Даже кукабарра – это ведь птица из ваших краев, так?

Клара сжала кулаки так, что ногти впились в кожу.

– Я ничего не знаю про это радио, – процедила она. – Я в принципе ничего не знаю про радио и не понимаю, как оно работает. В монастырской школе такому не учат.

– Да нет же! – Флип вскинул руки. – Ты не так поняла! Я не о том, что ты это устроила, а о том, что эта штука тянется к тебе.

– Какая штука? – чуть ли не выкрикнула Клара.

– Пространство Сна, – ответил Флип, опуская взгляд. – Прости, я плохо представляю, что это такое – что-то настоящее или только воображаемое. Об этом лучше будет спросить профессора Кравицкого, когда мы до него доберемся. Но ты же видишь, что происходит? Все эти ужасы, кошмары: Бальяско, Президент Республики… Президенты. Они как будто просачиваются сюда… Откуда-то еще.

– И что? Ты думаешь, что это из-за меня, да? Что это я…

– Нет, – перебил ее Флип. – Ничего такого я не думаю. Этот Варгас сказал правильно. Все это дурно пахнет, а так вонять может только политика. Пропаганда через сны – я и представить не могу бо́льшую мерзость. И естественно, у них все пошло не так, оно просто не могло пойти иначе. Но ты…

Он замолчал, и Клара тоже молчала, не спуская с него внимательных глаз.

– Мне кажется, – заговорил Флип, – ты тоже с этим связана. Не с теми, кто это затеял, упаси бог, а с самим Пространством Сна.

– Продолжай.

– В общем, когда я учился в университете, я был на паре лекций у этого Кравицкого. Мало чего запомнил, но… Он говорил, что все люди одновременно пребывают и там и тут, что-то про мир идей и мир вещей, который мы привыкли считать единственной существующей реальностью. А еще он говорил, что некоторые люди погружены в Пространство Сна больше других. Дети в первую очередь, потому что у них богатое и живое воображение, потом люди, связанные с искусством: поэты, музыканты, художники. Они не просто пребывают в Пространстве Сна – они живут в нем, способны менять его, и оно к ним тянется.

– Но ты же сам поэт, – напомнила Клара. – Тела, искаженные перспективой лунного лабиринта, так?

– Так, – кивнул Флип и нахмурился.

На брусчатке мостовой лежала толстая оливкового цвета лиана, увядшая и потому похожая на дохлую змею. Флип брезгливо отпихнул ее ногой.

– Я уверен, что все это я уже видел. Во сне. Эти живые цветы, Президента, Бальяско со свиньями… И ты там тоже была. В том сне.

– Я? У тебя во сне? – насмешливо и нервно переспросила Клара.

– Да, – кивнул Флип. – Там, во сне, ты вытащила меня из какой-то картины. А потом мы стояли на крыше и…

Если бы в этот момент бомба Хавьера взорвалась, Клара бы этого не заметила. В один миг лицо ее переменилось, и она в ужасе и изумлении посмотрела на Флипа. Они стояли на крыше? Да. Она вспомнила, и это воспоминание оказалось таким четким и ярким, словно все происходило прямо здесь и прямо сейчас. Но ведь это же был ее сон, откуда он знает… Клара попятилась.

– Святая Августа! Там, во сне… ты, ты… ты лапал мою грудь! Там! Я помню: мы стояли на крыше и…

Флип громко