Любовь разорвет нас на куски - Куив Макдоннелл

Нет, тебе это не нужно. Ты можешь найти что-нибудь получше, чем общаться с людьми, которые думают, что краткое изложение трех миллионов человек, сотен лет истории и героического духа неповиновения, граничащего с воинственностью, в одном слове имеет какую-то ценность.

Однако, если кто-то попросит назвать одно слово, чтобы выразить ощущение того, что ты манкунианец, уроженец или приемыш, тогда, если пистолет приставлен к виску, выбирай “дождь”. Важно отметить, что это не означает, что дождь является центральным фактором жизни в городе, но отношение к нему действительно отражает сущность его жителей. Местные жители - настоящие ценители осадков. У эскимосов есть сотня слов для обозначения снега, но у манкунианцев есть тысячи значений для дождя - если включить в них мимику, интонации голоса и, что особенно важно, дополнительные ругательства. Как бы то ни было, если кто-то со стороны предположит, что идет сильный дождь, держитесь за свои пинты, сейчас начнется ливень.

Истинный манкунианец мог бы отметить, что Манчестер, несмотря на свою репутацию, на самом деле занимает пятнадцатое место в Великобритании по общему количеству осадков. Они могут предположить, что это неточное изображение является еще одним примером предвзятого отношения лондонских СМИ к Северу в целом и Манчестеру в частности. Или они могут просто добавить немного насилия, потому что не все хорошо владеют словами.

Дело в том, что в эту конкретную ночь идет дождь, но не придавайте этому большого значения. Для справки, дождь идет с постоянной, но без энтузиазма скоростью. Достаточно поздно, чтобы любой, кто находится на улице в это время, заблудился, влюбился или попал в беду, знают они об этом или нет.

Этот человек идет один.

Если это любовь, то она несчастной разновидности. Он идет медленно, почти лениво, засунув одну руку в пакет с двойной порцией чипсов и отправляя их в рот.

Возможно, он заблудился, но если это и так, то, похоже, его это не слишком беспокоит.

Однако он в беде.

Он высокий человек, но, несмотря на объемную куртку с капюшоном, видно, что он имеет солидный лишний вес. Такой размер явно не поможет в драке или в попытке убежать от нее.[1]

Беда приходит в виде двух мужчин, которые наблюдают за нашим пожирателем чипсов из укрытого тенью дверного проема. Они осматривают улицу, которая в остальном пустынна. Здесь нет камер, потому что, хотя в Британии их больше, чем где-либо еще на Земле, они, как правило, направлены не в ту сторону. Двое мужчин натягивают капюшоны и удаляются со своего поста, пристраиваясь в шаге от ничего не подозревающего мужчины, который все больше и больше выглядит так, словно вот-вот станет очередной статистикой. Возможно, это даже поучительная история.

Из-за отсутствия пешеходного движения и камер эта улица небезопасна. С другой стороны, если она когда-либо и существовала, то “безопасная улица” теперь ушла в прошлое. В конце концов, квинтэссенция лондонского туристического опыта - сфотографировать смену караула у Букингемского дворца за полсекунды до того, как юноша на мопеде выхватит у вас из рук телефон. И это одна из самых охраняемых улиц в мире.[2]

Если улица, по которой сейчас идет наш поедатель чипсов, небезопасна, то это ничто по сравнению с той, на которую он собирается повернуть направо. На самом деле это вообще не улица. Ей дали название, но это только потому, что было решено, что оно у нее должно быть. Можно утверждать, что это скорее переулок. Здесь нет уличных фонарей, и никто в здравом уме не стал бы использовать его в качестве прохода ночью. Есть вещи, которые ты просто не делаешь. Переулку дали название, потому что без него его не убирают, кому-то не могут выписать штраф за незаконную парковку на нем, и если кто-то споткнется о тротуар, за которым муниципалитет не ухаживает должным образом, и поранится, то ему нужно указать название улицы в бланке. Название также необходимо для полицейских отчетов, таких как тот, который будет подан утром. Он называется Кларк-стрит.[3]

Когда двое мужчин сворачивают в переулок, их жертва находится всего в десяти футах перед ними, ничего не замечая. Они продвигаются вперед, необходимость в скрытности отпала. Их жертве некуда пойти, и ничто из того, что он может сделать, не спасет его сейчас. Один из них хватает пожирателя чипсов сзади за куртку, в то время как другой преграждает ему путь и размахивает ножом у него перед лицом. Это отработанный прием. Нож лучше умеет разговаривать.

- Неужели ты… - Нож замолкает.

Лицо, которому он пытается угрожать, пустое. Не лишено выражения, эмоций или разума, но на самом деле пустое. На самом деле это вообще не лицо. Он смотрит на голову, покрытую гладкой кожей, на которой нет носа, рта или глаз. Должно быть, там было лицо, когда он проходил мимо них ранее. В конце концов, он вкладывал во что-то чипсы, но теперь его нет.

- В чем проблема? - спрашивает другой.

Обычно Ножа не заткнешь. Он говорит весь день, каждый день. Его постоянный поток сознания стоил ему брака, нескольких друзей и куска правого уха. Видеть его стоящим там, с приоткрытым ртом и выражением растерянности в глазах, действительно нервирует Без-Ножа. У обоих этих людей, конечно, есть имена, но на самом деле они не стоят того, чтобы тратить время на их изучение, учитывая то, что вот-вот произойдет.

Обычно такое событие либо является следствием драки, либо становится причиной драки.[4]

Нож, как в фильме “Парень с ножом”, кричит и разворачивается, чтобы убежать. Раздается звук. Ужасающий мясистый звук. Крик мгновенно затихает.

Без-ножа хватает свою все менее похожую на жертву жертву за плечо и пытается развернуть его, чтобы восстановить контроль над ситуацией самым простым из возможных способов, а именно ударить кого-нибудь кулаком прямо в лицо. Когда его противник поворачивается, кулак Без-Ножа останавливается в воздухе.

Здесь нет лица, которое можно ударить.

Стоя за тем, что определенно не является жертвой ограбления, он видит своего бывшего друга. Бывшего не в том смысле, что они поссорились, а в том смысле, что его сообщника по преступлению больше нет в живых. По крайней мере, он надеется, что Нож мертв. То, что можно описать только как щупальце, высовывается из их предполагаемой жертвы и погружается в туловище Ножа. Он извивается и издает звук, который напоминает Без-Ножа о том, как его собака жует сырое мясо.

Жадные, влажные, глотающие, жующие звуки.

Затем Без-Ножа наконец видит лица - фактически, их три. Они