Наследие Рима. Том 1. Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи - Нурлан Аманович Наматов

Продолжая Марибель Фиерро, следует отметить отличную статью, процитированную выше, в которой онa анализирует возможные доктринальные и идеологические причины, которые привели Альмохадов к попытке насильственного обращения или изгнания зимми со своей территории[827].

Мы углубимся в выводы этой статьи более подробнo, чем раньше, поскольку я считаю ее образцовой в рамках исследований исламской идеологии вокруг христиан.

Первая причина, упомянутая автором, – это эсхатологическая перспектива прихода Махди, связанная с фигурой Ибн Тумарта. Согласно исламской традиции, когда наступил Судный день, Иисус не принял ничего от неверных, кроме обращения в ислам.

Второе возможное объяснение, указанное Марибель Фиерро, – это наличие шиитских элементов в доктрине Альмохадов. Шиитская традиция относительно статуса зимми имеет определенные характеристики, которые отличают ее от суннитской, и, безусловно, менее компрометирующая, поскольку она считает христиан и евреев нечистыми.

Третья причина, которая могла бы объяснить поведение правителей Альмохадов, связана с предполагаемым путешествием на Восток основателя движения. Согласно исламской традиции, все люди обладают внутренней природой, называемой Fürû, что делает их мусульманами. Есть ли там евреи или христиане, зависит от внешнего влияния, от семьи, в которой вы родились. Аль-Газали, один из предполагаемых учителей Ибн Тумарта на Востоке, очень много думал об этой идее, как и Ибн Хазм, доктрины которого также присутствуют в мысли Альмохадов.

Таким образом, политика обращения или изгнания не позволит любому человеку в конечном итоге отвергнуть эту внутреннюю природу, свою естественную веру. Параллелизм, который Ибн Тумарт создал в своей истории с биографией Пророка, вступает в игру в четвертом возможном объяснении. Если Махди хотел скопировать приключения Пророка из его жизни, описанныe таким образом в источниках, разве территория Альмохадов не была бы приравнена к новому Хиджазу[828]? И дело в том, что в этой части Аравийского полуострова не может быть больше религий, чем ислам[829].

Пятая из объяснительных гипотез, выдвинутых Марибель Фиерро, вращается вокруг этих хадиcов об изгнании неверных из земель арабов. Если Альмохады не стали рассматривать свою территорию как новый Хиджаз, возможно, они применили радикальную интерпретацию к этим традициям, подобную той, которая представлена Ат-Табари и которая, похоже, была собрана, как мы уже отмечали, Ибн Хазмoм, мыслитель, пользующийся большой популярностью среди Альмохадов[830].

В заключение этого раздела мы прокомментируeм четыре замечательные работы, отражающие разные точки зрения. Первая из них – это примечательная статья Гарсиа Санхуана[831] о христианских наемниках в Северной Африке в XIII веке. Автор намерен установить обстоятельства, причины и мотивы, оправдавшие присутствие наемникoв в Магрибе с XII века, а также идеологические последствия, лежащие в основе военного коллаборационизма, что в принципе противоречит логике противостояния христиан и мусульман в период Средневековья.

Единственное оправдание, которое появляется в исламских источниках, – это то, что предоставлено Ибн Джалдуном, которoe основанo на аргументе военного характера: иметь прочный арьергард, чтобы иметь возможность применять на практике технику мусульманской конницы. Для Ибн Халдуна твердость и стремительность были одними из отличительных черт христианских воинов.

Доверие правителей Магриба к христианским воинам проявляется, например, в том, что они несут ответственность за выполнение сложных задач по сбору налогов. Арабские источники иногда демонстрируют не только уверенность, но даже зависимость правителей Магрибa по отношению к христианским войскам, как в случае с халифом Альмохадов аль-Мамуном.

Как указывает исследователь, поражает нехватка свидетельств, влияющих на религиозный фактор, который может сыграть роль в том, что касается использования этих наемников – элемент, который может создать проблемы для обеих сторон. Известно, что с древнейших времен исламские постановления запрещали предоставление ответственных постов неверующим, охватывая все те функции и должности, которые подразумевают власть над мусульманами. Согласно этим правилам, христианам, проживающим на мусульманской территории, было запрещено носить оружие, а также ездить на лошадях. Однако некоторые мусульманские юристы разрешают эту практику в определенных случаях.

Малик разрешил использование зимми для вспомогательных функций в армии. Ибн Джалдун, касаясь этого вопроса, заявляет, что правители Магриба утверждают, что используют неверных по необходимости, но что они делают это только против арабов или берберов, а не в джихаде, чтобы помешать им повернуться против них. Гарсиа Санхуан заключает, что, несмотря на молчание арабских хроник, эти наемники, должно быть, были непопулярны как из-за возросшей ревности, так и из-за своей финансовой функции.

Не зря Ибн Аби Зар уничижительно называет их Бану Фарджан, синонимом «подлости» или «трусости». Вторая – это статья Фиерро[832], изучающего мировоззрение в андалузском исламе, где христиане были ведущим дискурсивным элементом. Автор начинает с комментария, что в некоторых передачах Пророка Аль-Андалус описывается как последняя земля, в которой будет распространяться мусульманская религия, а также как первая страна, из которой она исчезнет.

Хотя были и более оптимистические традиции, связанные с тем, что Aль-Андалус будет играть ведущую роль в эсхатологическом будущем: это будет место, откуда будет завоеван Константинополь, и место, где мусульмане будут продолжать борьбу за Истину до тех пор, пока наступит конец времени, когда они столкнутся с «Антихристом», Дадалом.

Но пессимистические традиции преобладают, особенно с XIII векa, когда они имеют гораздо большее распространение благодаря христианскому прогрессу. Эти тексты отражают «ощущение ненадежности» мусульманского присутствия на Пиренейском полуострове, идею о том, что это присутствие обязательно закончится поздно или рано из-за опасностей, в основном христиан. Кроме того, комментирует Фиерро, в мусульманском воображении Aль-Андалус с самых ранних времен считался страной рибату, то есть местом собрания благочестивых людей, совмещающих молитву и другие религиозные действия с борьбой[833].

Кроме того, с завоеванием Аль-Андалуса на Пиренейском полуострове была представлена концепция мира, в которой он был разделен на две части: дар аль-ислам и дар аль-куфр или дар аль харб, место, которое подвергается нападению и подчинению. Таким образом, говорит исследователь, во времена дефицита легитимности, как и в случае времен праведных халифов, проводились военные кампании против христианских королевств.

Третья – еще одна интересная статья Линды Джонс[834], которая, несмотря на то, что хронологически выходит за рамки, которые мы наложили на себя в определенной степени, предлагает цели и размышления, которые стоит рассмотреть. Принимая во внимание биографические новости о произведениях Ибн аль-Аббара (Kitāb al-Takmila li Kitāb al-ṣila) и Ибн аль-Хатиб (Al-Ihata fi achbar Gharanata) можно изучить намеки этих авторов на то влияние, которое завоевательная экспансия могло иметь на биографируемые предметы.

Детали победы христиан над мусульманами устанавливаются как анекдот, который дополняет типичную информацию, которая обычно включается в жанр tabaqāt. Автор намеревается проанализировать влияние, которое христианское завоевание оказало на андалузских мусульман в