Модернизация vs. война. Человек на Балканах накануне и во время Балканских войн (1912-1913) - Рашид Рашатович Субаев

В 9.30 утра Пехливанов уже находился на Варшавском вокзале. К этому времени он знал, что накануне около 18 часов вечера немецкая конница и бронеавтомобили незначительными силами заняли Псков и двигались далее на станцию Торошино, находившуюся на железнодорожной линии Псков — Петроград в 21 км северо-восточнее Пскова. Продолжение немецкого наступления создавало непосредственную угрозу столице Советской России. В отряде Пехливанова насчитывалось, как отмечалось в телеграмме Бонч-Бруевича, 5 батальонов при 60 пулеметах и 3 батареи. Однако эти силы были лишь расчетными, а не фактическими.

Никто точно не знал, какими силами оперируют немцы и как будут развиваться их дальнейшие действия{1041}. Пехливанов приказал бойцам высадиться на станции Луга и принять меры к тому, чтобы задержать бронемашины противника южнее города, а также выяснить обстановку на железной и шоссейной дорогах Луга — Псков.

На начальника штаба отряда Ф.П. Никонова Пехливанов сразу произвел самое серьезное впечатление. Никонов впоследствии вспоминал: «Получил я назначение быть начальником штаба Псковских отрядов. Это было 25 февраля 1918 года. Мне сказали: „Спеши на Варшавский вокзал, там формируются эшелоны. Ищи полковника Пехливанова, командира отряда“.

Прихожу на вокзал. Там сутолока неописуемая, толкотня, крики, хаос. Проталкиваюсь через толпу. Вижу рослого военного в длинной серой шинели, в папахе, очень внушительного вида. Он совершенно спокоен среди этого хаоса. Отдает короткие деловые распоряжения. Подхожу, представляюсь. „Будем воевать вместе“, — кратко отвечает он на мое представление. И продолжает распоряжения ровным голосом, но очень внушительно. Чувствуется большой авторитет командира. Думаю: „С таким хорошо воевать“.

Хаос постепенно организуется. Погрузились в эшелоны. Едем. Стоим у окна. Видим группы деморализованных солдат, бредущих с фронта. „Надо их остановить, — говорю, — вернуть“. А он: „Оставьте их, они нам не нужны. Воевать они не будут. Только лишний балласт. Нам нужны преданные, боевые, сознательные, надежные. Пусть меньше, но лучше“.

Запомнились его спокойствие, деловитость, умение влиять на бойцов и всех подчиненных, организовать их, влиять на них без лишних слов, а просто своим присутствием и поведением, уверенность в победе, отсутствие показухи. Запомнились также его отеческая забота о быте солдат, понимание психологии бойцов, демократичность, не свойственная царским офицерам, и в то же время требовательность. Его очень любили и уважали за глубокое знание военного дела и правильный подход к людям»{1042}.

Нельзя не признать, что эта весьма благожелательная характеристика вряд ли отражала общее настроение революционной массы в отношении «царского офицера» — в то время оно не могло быть всецело доверительным. К примеру, один из ответственных советских работников, участвовавших в формировании псковских отрядов, отмечал, что назначение командиром отряда Пехливанова — это «громадная ошибка, которая впоследствии дала возможность генералам поднять голову»{1043}. В этом смысле положение Пехливанова было непростым.

Формирование, которое он возглавил, получило наименование псковских отрядов. Именно они стали одними из первых частей создававшейся Красной армии.

Пехливанов появился в Луге к 14 часам 26 февраля{1044}. Сразу после доклада начальника авангарда он провел совещание с комиссарами Б.П. Позерном (член коллегии управления войсками Северного фронта) и П.А. Залуцким (комиссар Комитета революционной обороны Петрограда){1045}. Было решено немедленно выдвинуть в сторону Пскова разведывательный эшелон под начальством В.Я. Беркуля, а затем и перебросить все эшелоны и штаб отряда на станцию Струги Белые, расположенную между Псковом и Лугой.

Поздно вечером 26 февраля, в 23 часа, Пехливанов провел новое совещание с Позерном и Залуцким. К этому времени Иордану Георгиевичу уже было известно, что Псков занят силами немецкой дивизии, причем утром немцы организовали наступление от города. Командир отряда обоснованно осторожничал, считая, что силы неравны и вверенных ему войск достаточно только для разведки. Чтобы действовать более активно, Пехливанову были нужны еще четыре эшелона отряда, бронепоезд, бронедивизион и конница. Итогом совещания стало общее решение о невозможности противостоять немцам до сосредоточения всего отряда{1046}. Было также решено подготовить к взрыву железную дорогу к югу и северо-востоку от Луги.

Наступление на Псков вели соединения 8-й германской армии генерала Г. Кирбаха, в частности 53-й корпус. Разведка сообщала, что в районе Ревеля сконцентрировано до 9000 немецких солдат{1047}. В Пскове расположилась дивизия с номерами полков 345, 346, 347, 348. Всего около 4000 человек. Штаб дивизии находился с 26 февраля в здании реального училища. Позднее был сообщен и номер дивизии — 78-я пехотная{1048}. Вечером 27 февраля немцы подтянули к городу еще два пехотных полка. Помимо этих сил были замечены подразделения еще четырех полков. Также в городе сосредоточились три артиллерийских полка и пять кавалерийских. В марте Псков оборонял 8-й немецкий корпус со штабом в деревне Череха (с 12 марта), которая была сильно укреплена. В 56 верстах от города немцы выставляли полевые караулы силой 10–15 человек при пулемете, вокруг города рыли окопы, укрепляли позиции колючей проволокой. 27 февраля было замечено движение отряда вдоль железной дороги Псков — Гдов. Кроме того, сразу после занятия города немцами была начата отправка из Пскова в Германию всех военнослужащих и военнообязанных русских{1049}.

Бонч-Бруевич из Петрограда требовал от Пехливанова решительных действий, и они не заставили себя ждать. Несмотря на множество недостатков, бойцы Пехливанова действовали против немцев крайне успешно. Авангард сил Пехливанова выдвинулся со станции Новоселье (50 километров от Пскова) на станцию Торошино, заняв последнюю при поддержке бронепоезда после короткого боя. Одно из первых боевых столкновений произошло 1 марта в 23 часа у станции Черняковицы в десяти верстах от Пскова, где под держку красноармейцам оказывал бронепоезд.. Пехливанов тогда лаконично телеграфировал в Петроград: «Первое столкновение! П.»{1050}. В этих двух словах заключались противоречивые чувства: и обеспокоенность дальнейшим развитием ситуации и стремление показать, что бойцы отряда способны на активные действия. Произошел бой и у деревни Яхново, где была уничтожена немецкая застава{1051}. У станции Струги Белые бойцы Пехливанова отразили налет немецкой авиации.

1 марта пришла новая строгая телеграмма от Бонч-Бруевича: «Несколько раз указывалось Вам [на] развитие самых энергичных быстрых действий. Строгий расчет и разумную осторожность учитывать надо, но в излишнем промедлении погибель дела. Прошу Вас сообщить Ваш план [и] время, когда окончательно приступите [к] его исполнению…»{1052}.

В 23 часа 5 минут 1 марта Бонч-Бруевич телеграфировал Пехливанову уже в более спокойном тоне: «Ваш способ действий признаю соответствующим обстановке. Мои телеграммы вызваны вашим молчанием в то время, когда желательно было получать более частые донесения с псковского направления, дабы удовлетворить запросам