Еврейский мир. Сборник 1944 года - Коллектив авторов -- История

Для этого, конечно, требовались огромные духовные силы и творческая работа внутри еврейской иммиграции. Целая плеяда идейных и практических деятелей с большим самопожертвованием помогали формировать общественную жизнь местных еврейских масс. В этой плеяде особое место занимал покойный знаменитый поэт, публицист и долголетний редактор журнала «Цукунфт» Абрам Вальт, который принял в Америке псевдоним Лесин. Он был одним из первых творцов еврейского массового социалистического и рабочего движения, сначала в России, а после в Америке.

В этом кратком очерке невозможно дать полную характеристику этой многосторонней оригинальной личности. Приходится поэтому ограничиться лишь несколькими набросками.

Абрам Вальт-Лесин родился в традиционной еврейской семье в гор. Минске в 1871 году. С самого раннего возраста он отличался большими способностями и феноменальной памятью. Еще мальчиком 14—15 лет он уже стал учеником знаменитого Воложинского ешибота. В эту высшую духовную академию допускались только самые способные и даровитые юноши.

Уже в Воложинском ешиботе он переживал внутреннюю борьбу со своими религиозными сомнениями, которые в конце концов побудили его оставить школу. Тогда же он начал писать стихи, вначале на древнееврейском, а впоследствии на идиш. Немного позже он стал социалистом.

Это было в середине 90-х годов, — так сказать, на заре как современного социалистического, так и национального массового движения в русском еврействе. Появление тогда молодого Вальта было настоящим событием. Он обладал страстным революционным темпераментом и глубоким ясным умом. Это счастливое сочетание ярко выступает во всей дальнейшей жизни Лесина, как в его литературном творчестве, так и в его общественной роли: пафос языка, образов вместе с глубиной и яркостью мысли в его прозе и поэмах; страстность желаний и глубокий анализ действительности на общественном поприще.

Неудивительно поэтому, что молодой Вальт по своим способностям, живости и самостоятельности мышления, а также новизне стихов стал в буквальном смысле центральной фигурой среди пионерских кружков еврейской учащейся молодежи. Молодой Вальт очень быстро усвоил русский язык по словарям Штейнберга и Шмидта.

Вальт стал в Минске во главе юношеского движения, которое носило его имя — «вальтовщина». Это было сочетание социализма с традиционной национальной еврейской этикой, в оппозиции к тогдашнему поверхностному космополитизму и плохо понятому марксизму. Вальтовщина поэтому называлась также и «оппозицией». Она боролась тогда с «агитаторами», порвавшими с еврейскими традициями и национальными интересами.

Интересны воспоминания недавно скончавшегося известного журналиста А. Розина (Бен-Адир), который сам воспитался в местечке у дедушки-раввина и затем попал в кружок Лесина в Минске.

«Осенью 1896 года я приехал в Минск, где я сразу попал в кружок молодежи, находившейся под влиянием Вальта. Для меня открылся совсем новый мир, чужой и странный. Мой собственный мир, к которому я привык, я должен был разрушить до основания и отречься от всех социальных представлений, которые я всосал, так сказать, с молоком матери.

«Но, кроме этого глубокого противоречия к моему прежнему образу жизни, еще одно препятствие, в действительности самое большое, — стало на пороге этого нового мира и мешало мне вступить. Это самое серьезное препятствие было чисто-еврейского характера... Уже при первых встречах с кружком я болезненно почувствовал, что в его немного расплывчатой социалистической идеологии нет больше места для моего духовного багажа. Все, что я считал центром моего миросозерцания — еврейский народ, его переживания, его судьбы, все то, к чему стремились все мои мысли, все это должно было сразу исчезнуть с горизонта моих дум. Это значило отказаться от моего святого святых — от тогдашнего пионерского сионизма, от Палестины, от древнееврейского языка; что я должен изменить Пинскеру, Ахад-Гааму, Лилиенблюму... Но тут произошло что-то такое, что имело для меня решающее значение. Это была моя встреча с идейным руководителем кружка — с Вальтом-Лесиным. Лесин с первого взгляда произвел на меня огромное впечатление... Он просто очаровал меня... Это было обаяние поэтической личности.

«Лесин был партийным деятелем особого рода. Я могу себе представить, что патентованные партийцы должны были резко критиковать методы тогдашней Лесинской работы, в особенности его практическую организационную работу... Меня лично, как вообще всю нашу молодежь, «явление Лесин» просто поразило и взбудоражило весь мой духовный мир. Этот юноша со светлым лицом и задумчивым взглядом, как мне казалось, всегда экзальтированный, открыл мне глаза, как будто невзначай и ненамеренно... и моя душа уже могла воспринять этот новый свободный мир, этот большой праздник будущего общества, которое молодая фантазия мне рисовала.

«Мое «еврейство» уже не стояло на моем пути, ведь сам Лесин — наш руководитель был одним из наших, ведь он переполнен еврейством и даже не думает отказаться от еврейского наследства, напротив, «еврейством» проникнуто все его социальное существо, это — основа его своеобразной социалистической идеологии. Я поэтому совсем не принужден был изменить моему святая святых, не было пропасти между еврейским и общечеловеческим. Возможно их соединить без всякого внутреннего конфликта».

Если еврейскую молодежь пленил Лесинский синтез интернационального социализма с еврейским национализмом, то еврейских рабочих пленила его своеобразная проповедь относительно их экономической борьбы. Очень метко об этом пишет Б. Ривкин, известный литературный критик и автор лучшей биографии Лесина:

«Тогдашнему обыденному еврейскому социализму, пишет Б. Ривкин, не только не доставало еврейской души, но ему также глаз не хватало, чтобы ясно видеть, что происходит в еврейской среде, которую старались только распропагандировать. Тот еврейский социализм был скопирован с Карла Маркса, с русского перевода; в свою очередь — перевод с немецкого оригинала, темой которого была английская тяжелая индустрия. Вальт видел весь абсурд этого перевода — классовой борьбы тяжелой английской индустрии на почву грошовой борьбы между еврейским бедным ремесленником-хозяином и его наемным рабочим. Вальт требовал забастовок, которые бы не терроризировали, но помогали бы обоим, и он не жалел сатир и эпиграмм для всех тех вождей и юнцов, которые разгуливали по бедным улицам Минска на ходулях Лондонско-Берлинско-Петербургской марки с высоко поднятыми головами и ненавидящими глазами».

Это не значит, что Лесин тогда не был марксистом. «В его импровизированных лекциях и проповедях, пишет Б. Ривкин, пророк Исаия и Карл Маркс были равноправными авторитетами». Понимая глубоко особенности еврейской жизни, Вальт не пренебрегал никаким легальным средством для улучшения положения еврейских рабочих, чем другие совершенно пренебрегали. Так, например, молодой Вальт разыскал старый Екатерининский закон, согласно которому наемные рабочие не должны работать больше 12 часов в сутки у своих хозяев. У тогдашних еврейских рабочих было очень мало досуга; работали по 13—14 часов. На собраниях они жаловались, что даже некогда молиться. Вальт не проповедовал атеизма. Хотя сам он был свободомыслящим, он все-таки их прекрасно понимал