Белые командиры Гражданской войны - Алексей Васильевич Шишов

конным казачьим корпусом кубанцев отношения с требовательным начальником деникинского штаба явно не ладились. Требовательность И. П. Романовского «давила» на инициативу фронтовых военачальников и не позволяла им своевольничать, что в Гражданской войне в России виделось обыденным явлением. Если Троцкий неподчинение себе «выжигал каленым железом», то о Деникине и начальнике его штаба такого сказать было нельзя.

Когда белая Добровольческая армия в отступлении «докатилась» до Новороссийска, там возник «Союз офицеров тыла и фронта», который стал устраивать собрания, на которых главной мишенью стал начальник деникинского штаба. Атмосфера накалялась, и выход был один – «отпустить» И. П. Романовского из армии. Но Деникин на такое решиться не мог, хотя есть мнения, что он уже думал заменить его генералом П. С. Махровым, бывшим генерал-квартирмейстером штаба Юго-Западного фронта, родной брат которого командовал у красных дивизией.

В начале марта 1920 года штабной поезд главнокомандующего посетил Георгий Шавельский, протопресвитер Вооруженных сил Юга России, который прекрасно чувствовал атмосферу, которая складывалась вокруг Романовского. С ним отец Георгий был хорошо знаком еще по Николаевской академии Генерального штаба, будучи священником академической церкви. Шавельский знал, что начальник штаба подал по команде уже не один рапорт с желанием оставить занимаемую должность, но каждый раз получал сдержанный отказ Деникина.

Когда Шавельский заговорил об этом с Деникиным, тот подавленно сказал, что начальника штаба менять не будет. На это протопресвитер возразил: «Чего же вы хотите дождаться? Чтобы Ивана Павловича убили в вашем поезде, а вам ультимативно продиктовали требования? Каково будет тогда ваше положение? Наконец, пожалейте семью Ивана Павловича!..»

Есть свидетельства о том, что в Корниловской дивизии группа лиц составила заговор с целью убийства Романовского. Того предупредили о возможности покушения англичане, предлагая ему в присутствии Деникина перейти на их корабль. На это генерал ответил:

«Этого я не сделаю. Если же дело обстоит так, прошу ваше превосходительство освободить меня от должности. Я возьму ружье и пойду добровольцем в Корниловский полк; пускай делают со мной, что хотят».

Все же в середине марта Романовский, предчувствуя недоброе, отправил в Сербию жену и 13-летнюю дочь Ирину. Его сын 15-летний Михаил перед этим ушел из жизни, заболев холерой.

Когда в ночь на 14 марта прошла эвакуация белых войск из Новороссийска в Крым, Деникин со своим начальником штаба оставил берег Кавказа на миноносце в числе последних.

Через день, 16 марта, уже в Феодосии главнокомандующий принял отставку своего начальника штаба с назначением на его место генерала П. С. Махрова. Тот удержался на этом посту и при бароне Врангеле. В деникинском приказе, в котором не было спокойных строк, эмоционально говорилось следующее:

«Беспристрастная история оценит беззаветный труд этого храбрейшего воина, рыцаря долга и чести и беспредельно любящего Родину солдата и гражданина.

История заклеймит презрением тех, кто по своекорыстным побуждениям ткал паутину гнусной клеветы вокруг честного и чистого имени его.

Дай Бог Вам сил, дорогой Иван Павлович, чтобы при более здоровой обстановке продолжить тяжкий труд государственного строительства».

Вскоре на военном совете белой армии был решен вопрос о смене главнокомандующего. Деникин передал свои обязанности Врангелю, даже не встретившись с ним. 4 апреля Деникин и Романовский на британском миноносце оставили Феодосию и на следующий день прибыли в Константинополь (Стамбул). Тот день станет последним в жизни генерал-лейтенанта И. П. Романовского.

Добровольные эмигранты остановились в здании русского посольства, встреченные на причале военным представителем ВСЮГ в Турции генералом В. П. Агапеевым. Когда Деникин стал располагаться в комнатах, отведенных для прибывшей ранее его семьи, генерал Романовский пошел в пресс-бюро представительства, чтобы продиктовать текст информации о смене белого главнокомандующего и прибытия Деникина в Константинополь. Затем он вышел из здания, чтобы отдать какое-то приказание шоферу.

Когда генерал вернулся в здание посольства, туда следом за ним вошел неизвестный в офицерском пальто мирного времени с золотыми погонами. Он громко окликнул Романовского. Когда тот обернулся, неизвестный офицер выстрелил в него в упор дважды. Первая же пуля попала в сердце, смерть наступила мгновенно. Покушавшийся смог беспрепятственно скрыться, поскольку его никто не преследовал.

В тот же день была отслужена панихида по убитому. По требованию Деникина на ней не было белых офицеров, кроме Агапеева, который состоял в рядах Добровольческой армии с ноября 1917 года. В своих известных мемуарах А. И. Деникин описал прощание со своим верным соратником и надежным другом в немногих словах:

«Маленькая комната, почти каморка. В ней – гроб с дорогим прахом. Лицо скорбное и спокойное. „Вечная память“».

Тело Романовского было отправлено в русский Николаевский госпиталь. Похороны состоялись через три дня на Греческом кладбище близ церкви; проститься пришло немного людей. Вдова Е. М. Романовская приехала в Константинополь уже после похорон, на которых Деникина не было: он уже находился на пути в Англию.

Перед отъездом бывший главнокомандующий ВСЮР высказался против того, чтобы покойного одели в форму Корниловского ударного полка, которой гордились многие генералы Добровольческой армии. Причина такого категоричного требования виделась в том, что офицеры-корниловцы с конца 19-го года уже не скрывали своей неприязни к начальнику штаба деникинской Ставки.

Имя убийцы генерал-лейтенанта И. П. Романовского стало известно только в 1936 году, после появления на страницах белоэмигрантской газеты «Последние Новости» обвинительной статьи известного публициста Р. Б. Гуля. Среди опубликованных документов было собственноручное заявление поручика М. А. Харузина. Убийца состоял членом тайной правой монархической организации в рядах белого офицерства, которая считала генерала Романовского масоном и главным виновником поражения Вооруженных сил Юга России.

Подозрения в организации убийства бывшего начальника штаба ВСЮР в среде белой эмиграции пали на барона П. Н. Врангеля и его окружение. Прямых улик не проявилось, а косвенных набиралось, как говорится, через край. Впрочем, разбирательств по факту убийства не велось. Известно, что когда 27 марта в Севастополь пришло сообщение об убийстве бывшего начальника штаба бывшего главнокомандующего, то в городском соборе по генералу Ивану Павловичу Романовскому отслужили, как положено, панихиду, на которой присутствовали сам Врангель и чины его штаба.

Сам убийца пережил свою жертву ненадолго. Выпускник Лазаревского института восточных языков и Михайловского артиллерийского училища, в годы Гражданской войны служивший в санитарном ведомстве и контрразведке, вскоре после покушения был командирован к Мустафе Кемаль-паше, после чего поручик Харузин «пропал». Впоследствии стало известно, что кемалисты, заподозрив белого офицера в шпионаже, казнили его.

Семенов Григорий Михайлович

Самостийный правитель Забайкалья, верный союзник Японии

Родился в 1890 году на берегах реки Онон в караульском поселке Куранжа степной станицы Дурулгуевской Забайкалья (ныне Читинская область) в семье зажиточного, образованного казака, будучи третьим сыном в семье. Образование получил домашнее: отец имел семь сундуков книг, среди которых были буддистские сочинения. Кроме бурятского, монгольского и калмыцкого