Москва и Восточная Европа. Югославская модель социализма и страны советского блока. 1950-е — 1960-е годы - Анатолий Семенович Аникеев

В ноябре 1960 г на совещании представителей 81 коммунистической партии в Москве Энвер Ходжа выступил с обширным докладом, в котором разъяснил позицию албанцев в вопросах о необходимости мирного сосуществования государств с различным социальным устройством, о различных формах пути к социализму, о критике культа личности и, конечно же, о югославском ревизионизме. Особенно жестко он охарактеризовал советско-албанские экономические отношения. Основные положения доклада вызвали недовольство большинства присутствовавших представителей компартий. В результате Энвер Ходжа и Мехмед Шеху покинули конференцию. Хюсни Капо, подписавший от АПТ заключительные консультативные документы, оставался до окончания совещания, но согласие албанской стороны с мнением большинства было чисто формальным[1031].

Уже в начале 1961 г. албанское руководство начало предпринимать некоторые дискриминационные меры против советских представителей в Тиране[1032]. Особенно обострился вопрос о военно-морской базе во Влёре (Валоне). На нескольких подводных лодках со смешанными экипажами проводились регулярные проверки советских моряков, часто сопровождавшиеся неприятными инцидентами. Советское руководство посчитало, что в результате действий албанской стороны на базе создалась «совершено нетерпимая обстановка», и база «фактически утратила боеспособность». 17 мая 1961 г. Президиум ЦК КПСС принял решение о выводе советских кораблей из Албании, и 4 июня они покинули албанские воды. С этого момента вектор отношений между Албанией и Советским Союзом резко изменился. Албания фактически вышла из Варшавского договора[1033]. В албанской пропаганде советский лидер Н.С. Хрущёв занял место ведущего ревизиониста, оттеснив, по оценкам Тираны, Тито. Мерилом при этом стали масштабы ревизионизма и враждебности к Албании и международному коммунистическому движению[1034]. Югославские дипломаты внимательно отслеживали напряженные отношения между Албанией и Советским Союзом и, опасаясь эскалации конфликта, тщательно анализировали всю появлявшуюся информацию. Особую тревогу вызвал инцидент при выводе советского флота из Албании[1035]. Имея за плечами тяжелый опыт проявлений с албанской стороны шовинизма, высокомерия и идеологической жесткости, а также периодического грубого поведения албанских руководителей, Югославия опасалась возможного распространения конфликтов, крупных потрясений внутри социалистического блока, дестабилизации и обострения межгосударственных отношений на Балканах[1036]. Хотя кампания против Югославии и ее партийных лидеров была значительно смягчена, она не прекратилась полностью. Албанские политики часто говорили о «заговоре Хрущёва-Тито» против социализма и Албании. Критика советской и югославской моделей социализма сопровождалась панегириками Китаю и его революционным достижениям[1037].

Югославская политика неприсоединения и дистанцирования от противоборствующих военных и политических блоков стала предметом особой критики со стороны албанского государственного и партийного руководства. Так, во время празднования 15-летия организации албанских женщин Мехмед Шеху воспользовался пребыванием на съезде делегаций женских обществ из Алжира, Сирии, Туниса, Ирака, Иордании и Ливана, чтобы раскритиковать политику Югославии по отношению к арабскому миру. 8 ноября 1958 г. в речи перед собравшимися он подчеркнул, что действия Югославии чреваты уничтожением не только коммунистического движения, но и всего «социалистического лагеря» и антиимпериалистического фронта стран, не входящих в существующие блоки. Заявление содержало намек не только на сближение Югославии с неприсоединившимися странами, но и на предстоящую поездку Тито в страны Азии.

Советская сторона, подчеркивая сходство Албании с арабским миром, пыталась помешать усилиям Белграда по объединению стран, не входящих в блоки, но особых успехов не добилась. В то же время албанская пресса обращала особое внимание на новости с Ближнего Востока и поступавшие комментарии текущих событиях в этом регионе[1038]. Но посол Югославии в Египте Йосип Джерджа считал, что албанцы пытаются делать ставку на некоторых политиков арабского мира, готовых пожертвовать постоянными обязательствами и политическими союзами ради достижения каких-то незначительных результатов. Исходя из такой оценки, он полагал, что действия албанцев не будут иметь долгосрочной перспективы[1039].

В то же время албанское руководство использовало прежний конфликт между Югославией и странами Коминформа, чтобы под видом борьбы с «ревизионистской и троцкистской» политикой югославов вновь поднять вопрос о статусе албанцев в Югославии и присоединении к Албании территорий, населенных преимущественно албанцами. Предполагалось, что в случае более серьезного конфликта между Югославией и Советским Союзом или возможного свержения режима Тито внутренними оппозиционными силами албанцы получат некоторые югославские территории в качестве награды за свою деятельность против Белграда. Для реализации такой идеи албанские руководители попытались заручиться поддержкой Советского Союза. Тем не менее, советская сторона адекватно оценила истинные намерения албанцев и попыталась перенаправить их настойчивые требования о срочном решении албанского вопроса в Югославии на «борьбу с югославским ревизионизмом». На словах поддерживая требования албанцев, Москва ограничивалась риторикой и пропагандистскими фразами. Рассматривая Албанию как важный фактор в борьбе против режима Тито, советская сторона не желала поддерживать территориальные требования Албании, чреватые перекройкой границ на Балканах и как следствие, постоянной дестабилизацией политической ситуации в регионе.

Албанское руководство пыталось инициировать албанский вопрос в Югославии с помощью широкого спектра различных мер. В разгар идеологической кампании против «югославского ревизионизма» осенью 1958 г. албанское правительство, используя конфликт между Югославией и восточным блоком как своего рода политическое прикрытие, вновь обострило вопрос о положении албанцев в Югославии, особенно в Косово и Метохии[1040]. В серии статей, опубликованных в албанской прессе в те дни, резко критиковалось отношение Югославии к национальному вопросу и, прежде всего, к албанцам в Косово и Метохии. Югославское правительство обвинялось в денационализации албанцев, а также в извращении их истории, культуры и традиций. В то же время албанские дипломаты развернули пропагандистскую работу среди югославских албанцев, разъясняя им суть югославской «ревизионистской» политики, национального коммунизма и особенностей строительства югославского социализма с американской «долларовой» помощью[1041]. Таким образом, критика югославской модели социализма приобрела албанское измерение через призму положения национальных меньшинств.

Идеологический конфликт между Югославией и странами восточного блока во главе с Советским Союзом, начавшийся в 1958 г. с идеологических дискуссий по поводу отношений между коммунистическими и рабочими партиями и роли Советского Союза в восточном блоке, имел серьезные последствия не только для межпартийных, но и для межгосударственных отношений. Властная монополия коммунистических партий, сосредоточение ими в своих руках всех рычагов государственной власти прорисовывали неизбежность конфликта между восточным блоком и Югославией. В таких условиях особую роль и особое значение приобретал югославско-албанский конфликт. Если принять во внимание, что, несмотря на прилагавшиеся усилия, отношения между двумя странами не были нормализованы и что процесс, начавшийся в конце 1953 г., неоднократно прерывался, то становится ясно, что идеологический спор, возникший в связи с Программой и Уставом Союза коммунистов Югославии, был лишь одной из причин реанимации конфликта между Тираной и Белградом,