Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

Знаю, что Муром не чужой для Вас город; знаю и то, что память о Вас там честно хранится. Ваши милостивые отношения к теще и ее семейству обновляют воспоминание о Вас и ставят Вас в особом свете. Вот это истинный свет!

Когда Господь приведет меня посетить Муром, я не премину посетить дом, в коем Вы жили, и увидеть Вашу тещу, если будет жива. Что касается молитвы, я и без особых напоминаний считаю и считал долгом сердца молиться о Вас наряду с иерархами, мною досточтимыми; могу ли забыть о Вас в Муромском соборе?

Ваше преосвященство, как и неких других иерархов, давно бы надобно включить в число почетных членов Общества любителей духовного просвещения, но сего сделать мы не могли по заповеди в Бозе почившего владыки, нашего незабвенного попечителя. Он удерживал нас, говоря: “Наперед заявите свою деятельность, потом вводите в свое Общество почетных членов”. Послужить Обществу можете, если захотите, распространением изданий Общества. И это будет услуга. Ваше духовенство, полагаю, богаче здешнего и образованнее.

Мое положение во Владимире хорошо. Владыка[305] добрый и опытный. Помещение у меня сухое, теплое и очень достаточное. Дел пока немного. Оклад мой 2500 рублей. Можно благодарить Бога. Не знаю только, насколько могу быть полезным здешней пастве. Владимир не Москва. В Москве много помощников на добро. Здесь нищета поразительная, а источников для пособий мало.

Поучите нас действовать против раскола. Здесь то и дело просят скрытые раскольники об отчислении от Православия. Сам я в деле раскола сущий невежда. Да, кажется, самый дельный ничего не сделает без денег – средства, какими с успехом пользуются раскольники при совращении православных, а у нас где деньги? Где общение, подобное раскольническому? Каждый думает только о себе… Не правда ли?!

Поручаю себя святым молитвам Вашим и прошу продолжить обо мне Вашу добрую память.

Вашего преосвященства покорнейший слуга Иаков, епископ Муромский».

8-го апреля писал мне профессор МДА С.К. Смирнов:

«Толки o перемещении академии замолкли. Из Петербурга есть известие, что там смотрят на эти толки как на бесплодное занятие праздных голов и есть совет подготовлять здания академии к удобному размещению классов и студентов ввиду скорой реформы. Составлена смета на перемену зданий, простирающаяся до 8000 рублей. Залу собрания предположено устроить из первой залы правления с присоединением к ней залы конференции; стену, находящуюся между этими залами, предполагают заменить колоннами.

Вся наша братия, благодаря Бога, здравствует. Отец инспектор[306] собирается весною ехать в Евпаторию на грязи, a я должен буду разъезжать по Ярославской дороге, так как имею поручение составить указатель от Москвы до Ярославля. Работы много; что можно было сделать в кабинете, большею частию успел сделать, но со многими надобно будет знакомиться на месте. Немало будет речи и о Вашей родной губернии.

Новостей, выдающихся из ряда обыкновенных, нет. Владыка митрополит ожидается в Москве в половине мая. Есть слух, что в Сан-Франциско открывается епископская кафедра[307], которую будто займет сделавшийся в последнее время известным по делам миссии архимандрит Владимир[308]. Преосвященный Никодим[309] Красноярский оставляет, говорят, службу и получит в управление один из московских монастырей. Его место отдано будет, как ходят слухи, преосвященному Павлу[310] Американскому».

В конце Светлой недели посетили меня, по примеру прежних лет, добрые и почтенные московские купцы: С.П. Оконнишников, И.С. Камынин и Н.А. Молодцов. Посещение их не осталось без приношений на пользу духовных училищ, при коих они состояли почетными блюстителями.

19-го числа писал мне из Казани ректор академии архимандрит Никанор:

«Благословите, Ваше преосвященство, принять от меня почтительно приносимое поздравление с наступлением светлых дней Христова Воскресения, соединенное с молитвою к воскресшему Господу, да подаст Он Вам долгие и ясные дни для благотворного свещения на свещнице Церкви Божией.

Новостей в Казани у нас нет. В последние дни мы позанялись новостями, полученными из Петербурга, относительно перемещения преосвященных архиереев. Наш благостнейший для нас архипастырь[311] находится не в ладах с властями вследствие своих протестов на новые уставы. В академии мы живем по старому уставу. Нового у нас то, что и наша академия именно сегодня обзавелась генералом: профессор Нафанаил Соколов[312] (он же сего дня получил бумагу – поздравление от его сиятельства обер-прокурора) 12-го сего апреля пожалован чином действительного статского советника».

В ответ на это писал я от 12-го мая:

«На Ваше приветствие ответствую взаимным поздравлением Вас с преполовившимся праздником Христова Воскресения и желаю Вам в мире и духовной радости достигнуть предела и прейти за предел сего великого и светлого праздника.

Ваше любезное письмо и при нем фотографическая карточка дают мне приятный случай поздравить Вас с получением высшего ученого достоинства, знамение коего с утешением вижу я на присланном мне Вашем изображении, и от всего сердца пожелать Вам, да Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, даст Вам духа истинной премудрости и откровения в познание Его.

В нашем Витебске нового только то, что постоянно сменяются, как тени, чиновники, начиная с высших и до низших. Еще не исполнилось четырех лет моего здесь служения, как уже явился к нам прошедшею зимою четвертый начальник губернии, о котором с утешением могу сказать, что его появление, хотя и среди зимних морозов, было для меня приятнее весны».

С давнего времени занимала меня мысль о путешествии в Киев с целию поклониться тамошней святыне и с тайным желанием вступить в личные переговоры с Киевским владыкою[313] относительно перенесения мощей преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, из Дальних киевских пещер, где они почивают ныне, на место ее молитвенных подвигов на земле, в основанную ею Спасскую Полоцкую обитель. Еще летом 1869 года А.Н. Муравьев настойчиво убеждал меня приезжать в Киев, но я не мог тогда последовать его доброму совету. И вот 14-го июля 1870 года обратился, наконец, к товарищу обер-прокурора Святейшего Синода Ю.В. Толстому с просьбою об исходатайствовании мне у Святейшего Синода 28-дневного отпуска».

21-го числа получил я из Петербурга за подписью товарища обер-прокурора Святейшего Синода Ю.В. Толстого телеграмму следующего содержания:

«О Синодальном разрешении на Ваш отъезд уведомление послано Вам вчера».

А вслед за телеграммою, 22-го числа, получена была мною и официальная бумага от 17-го числа за № 3126 об увольнении меня в Киев и Москву на 28-мь дней.

Наконец, ранним утром 21-го числа, в четверг, я отправился в путь.

Утром 29-го числа в субботу, при ясном солнечном свете, я с восхищением увидел на