История карфагенян - Вернер Хусс

и пальма. Толкование этих изображений большей частью по-прежнему спорно. Г олова богини первоначально, конечно, являлась имитацией головы сиракузской Аретузы. Но если карфагеняне давали Аретузе собственное толкование и видели на своих монетах голову пунической богини, то была ли это Tnt (Тиннит)? Такое понимание, конечно, соблазнительное, но не безусловно доказанное. Поскольку у нас нет ни литературных, ни эпиграфических доказательств идентификации Аретузы, или Деметры, или Коры с Тиннит, то мы и не можем видеть в голове, изображенной на монете, голову этой богини. Сицилиотское влияние видно также в изображении коня или протомы коня. Но что именно нашло выражение в выборе этой эмблемы? Должна ли она напоминать о «великолепных и прославленных кавалерийских частях» (Джакоза)? Должна ли эта эмблема в качестве «эмблемы Ливии» (Мюллер) воспроизводить определенные претензии Карфагена на власть в Африке? Должен ли конь отразить близость города к Аресу? Пропагандирует ли конь в качестве солярного символа Баал-Хамона культ «имперского бога» Баал-Хамона или претензии города Баал-Хамона на господство? Должен ли конь указывать на Тиннит? Все эти разъяснения не имеют достаточного оправдания. Если хочется связать появление коня или конской головы с легендой об основании города, переданной Вергилием, Силием и Юстином, согласно которой колонисты должны были основать Карфаген на том месте, где они найдут череп коня, что в соответствии с пророчеством станет предзнаменованием будущего величия города, то сие противоречит господствующему мнению, что легенда об основании возникла из монетного изображения, а не изображение из легенды[90].

Пальма (phoenix), наконец, — это древний символ, который греки использовали в качестве «говорящего типа» для финикийцев (phoinkes) и который финикийцы, со своей стороны, приняли как «национальную» эмблему[91].

Специалисты спорят, где выпускались монеты с легендой b'rst (на территориях), в Карфагене или на Сицилии. Более высока вероятность того, что эти монеты по поручению карфагенского правительства чеканились на одном из сицилийских монетных дворов. Из этого, однако, нельзя сделать вывод, что монеты с названной легендой были связаны исключительно с сицилийской эпикратией. Скорее эти монеты, очевидно, надо интерпретировать как «имперские монеты» в противоположность «военным монетам».

Карфагеняне также использовали (по крайней мере в IV, а может быть, еще и в III в.) не только металлические, но и кожаные деньги. Очевидно, кожаные деньги, выпущенные карфагенским депозитным банком, использовались как удобные и безопасные платежные средства в отношениях с некарфагенскими пуническими торговыми партнерами. Лучше чем где-либо здесь видно, какие чрезвычайно разнообразные формы принимала карфагенская торговля.

Находки из Северной Африки, Сардинии и Югославии показывают, что карфагенские монеты, особенно бронзовые монеты II в., были в ходу еще долго после падения города.

За два поколения до начала выпуска городских монет Карфагена, около 410 г., карфагеняне приняли решение чеканить монеты для удовлетворения нужд войск, находившихся на Сицилии. Так началась эмиссия сицилийско-пунической серии. По всей вероятности, монеты этой серии чеканились не в Карфагене, а в одном из сицилийских городов. Они имели легенду Qrthdst (Карфаген).

Стандарт сицилийско-пунических монет не был единым. Золотые и магниевые монеты следовали эталону финикийского шекеля, а серебряные монеты до времени I Римской войны восходили к эталону аттической драхмы.

Изображения на монетах уходили от греческих образцов. Фигуры сияющего солнца, полумесяца, так называемого знака Тиннит, так называемого жезла герольда, курильницы и цветка имели, во всяком случае, пуническое происхождение. Загадочны монеты, которые на аверсе имеют изображение женщины во фригийском колпаке, а на реверсе — льва. Около 300 г. появляется серия монет с изображением Геракла/Мелькарта, которые примыкают к чеканке Александра.

В противоположность городской карфагенской чеканке на сицилийско-пунических монетах нередки легенды. Среди этих легенд надо прежде всего назвать следующие: mḥnt (армия), hmḥnt (армии), 'm mḥnt или 'т hmḥnt (народ армии), m'm mḥnt (от народа армии) и šm mḥnt (народа армии). Все эти легенды обозначают соответствующую чеканку как лагерную, но это не означает, что все они выпускались в лагерных монетных дворах войск, стоявших на Сицилии. Скорее напротив, эти монеты чеканились в одном из пунических городов Сицилии. «Хозяином монеты» было, очевидно, карфагенское войсковое собрание, и хождение этих монет явно ограничивалось Сицилией. На других монетах появляется легенда mḥšbm (= контролеры). Были ли эти контролеры военными квесторами, которые среди других своих дел занимались и вопросами военной чеканки, или они были чиновниками, выполнявшими свои функции и в гражданской, и в военной сфере? Далеко зашедшее разделение военного и гражданского управления говорит скорее в пользу первой возможности.

Приблизительно за два десятилетия до эмиссии первой сицилийско-пунической серии (точное время неизвестно) пунические города Mṭw' (Мотия) и Şjs (Панорм) предприняли выпуск собственной монеты. За ними последовали пунические города Крг' (Солунт) и Ršmlqrt (Гераклея Миноя?), а также города, находившиеся под пуническим влиянием, — 'rk (Эрике) и Ферма. В том, что эти города и тогда, и позже (Мотия, естественно, до времени своего разрушения) чеканили монету от своего имени, надо видеть явный знак существования их автономии.

Мелита, Гавлос и Коссура выпускали свои монеты только в римское время. Чеканка этих островов, однако, соответствовала пунической традиции.

К концу IV в. появляется сардинско-пуническая чеканка. Монеты этой чеканки, почти исключительно асы, подразделяются на семь серий. Большая часть изображений на монетах — голова богини, конь, пальма, полумесяц, звезда и так называемый жезл герольда — карфагенского или сицилийско-пунического отпечатка. Изображения колоса, быка и мужской головы, увенчанной диадемой, характерны только для монет Сардинии и, возможно, связаны с сардскими культами. Если это так, то это означает, что карфагеняне (по крайней мере в какой-то период времени) стремились идти навстречу представлениям и нуждам туземного населения.

Уже в добаркидское время, приблизительно с 280 г., свои монеты выпускал город Гадес. На иберийской территории только монеты этого города имели легенды, написанные пуническим письмом. Монетные легенды других городов этого региона писались нео-пуническими буквами, ибо соответствующие монеты чеканились только уже в римское время. Речь идет о монетах L'nt (Олонтиги), 'jw'tk (?) (Итуци), Mlk' (Малака), Sks (= Альмуньекар), 'bdrt (Абдера) и Ştbm (Сетабис), а также о монетах городов, которых точно локализовать невозможно, — 'ṭng', 'Ibṭ' и Š'g.

Баркидские монеты, разделяемые по меньшей мере на восемь серий, чеканились в Гадесе, Левке Акре (?) и Новом Карфагене. Содержанием драгоценного металла и видом своих изображений эти монеты отличаются от тех, что в это время чеканились в Карфагене, и этим документируют относительную автономию баркидского господства. Особенно интересны портреты этих монет. Идет ли речь об изображении только Мелькарта или фигура Мелькарта связана с портретом Баркида? Уже тот факт, что портрет обычно украшен диадемой, эллинистическим знаком царского достоинства, говорит в пользу предположения, что на этих монетах по крайней мере часть