История карфагенян - Вернер Хусс

живописи, которые в еще большей степени, чем произведения других ветвей карфагенского искусства, преданы забвению, сохранились только очень немногие примеры. К ним в особенности относятся росписи в погребальных камерах Дж. Мелеццы и Кеф эль-Биды.

Если это не заблуждение, то карфагенские художники развивали свое мастерство особенно в области светского и сакрального малого искусства: при изготовлении монет, ламп, изделий из слоновой кости, предметов украшения, печатей, подвесок, амулетов, футляров для них, так называемых бритв, расписанных страусовых яиц и масок.

Пуническое искусство различных провинций державы нельзя понять без учета его местной основы. Финикийские или пунические произведения искусства, с одной стороны, широко проникли в Северную Африку, область карфагенского господства на Сицилии, Сардинию, часть Испании, находящуюся под карфагенским влиянием, а с другой — элементы автохтонного искусства внедрились в пуническое искусство и в некоторой степени изменили его. Все же значимость этих автохтонных влияний была различна в разных провинциях. Как финикийское, так и пуническое искусство было в огромной степени определено импульсами, подаваемыми чужеземными культурами: искусством Переднего Востока, Египта и греческих или эллинистических государств.

38. РЕЛИГИЯ

Вступая в мир карфагенской религии, мы встречаемся с немалыми трудностями. Выразительные литературные свидетельства редки; эпиграфические свидетельства удовлетворяют только по их количеству, но, если иметь в виду религиозно-исторический аспект, не по качеству; монументальные свидетельства часто говорят двусмысленным языком. Поэтому мы нередко оказываемся не в состоянии высказать достаточно обоснованные и детальные суждения о пантеоне карфагенян, об их религиозных представлениях, их религиозном поведении, организации их сакральной жизни и о чужеземных влияниях на их религию. Прежде всего почти невозможно, кроме как в некоторых специфических областях, нарисовать картину развития карфагенской религии. Историческая действительность почти определенно отличалась от тех набросков; которые следуют ниже.

1. Карфагенский пантеон был, в сущности, финикийским, но не полностью соответствует тирийскому образцу. В то время как в Тире ведущую роль в кругу богов играл после своей «победы» над Баал-Шамимом Мелькарт, в Карфагене, как кажется, он этой роли не играл.

Самым важным богом Карфагена являлся, по всей видимости, наоборот, именно Баал-Шамим (B'l šmm), «Владыка Небес», который, по моему мнению, стоял во главе официального пантеона. Он, кажется, имел черты бога погоды.

Ниже Баал-Шамима стояли другие баалы (В'lm), особенно Баал-Хамон (В'lḤmn). Ему в VI в. приносились жертвы в месте, которое позже, видимо, перешло к его паредре Тиннит. Может быть, его временами сравнивали с ханаанским Элом ('l).

Спорно значение имени Баал-Магоним (B'l mgnm). Идет ли здесь речь о «Владыке Mgnm», о «Владыке Магонидов», о «Владыке даров», о «Владыке Mgnm» (= Аспида = Клупея), о «Владыке, который защищает» или о «Владыке щитов»? В любом случае, прозвище бога указывает на его защитные функции.

Баал-Цафон (B'l Şpn), «Владыка (горы) Цафон», нам известен только по знаменитому «Марсельскому жертвенному тарифу». Его природу трудно установить абсолютно точно. В то время как в угаритское время он был прежде всего богом погоды и гарантом плодородия, в пуническое время его, видимо, рассматривали преимущественно как владыку моря и покровителя мореплавания[99].

С конца V или с начала IV в. вокруг Саламбо начинает выдвигаться на первое место богиня по имени Тиннит (Tnt)[100]. Причины ее возвышения остаются тайной[101]. Но очевидно, что тогда существовали жреческие круги, которые были заинтересованы в расширении культа Баал-Хамона. Они ввели новую посвятительную формулу, которая сохранила свою действенность в течение столетий на тысячах стел. На одной такой стеле содержится следующий текст: «Великим Тиннит пене Баал и господину Баал-Хамону (это) посвятил Ḥmlkt (Гамилькат), сын 'bdmlqrt (Абдмелькарта), сына Jtnşd (Иатонцида), сына 'bdmlqrt (Абдмелькарта, сына Mhrb'l (Магарбала)» (KAI85). Прежде всего поражает, что богиня названа пене Баал (рп В'l), т. е. «Лик Баала». Что бы ни обозначало это наименование, вполне возможно, что оно указывает на тесную связь между Баалом и Тиннит. В «лице» выражается, как в «картине», сущность Баала. «Лик» бога — это та его сторона, которая обращена к людям, и человек может существовать, когда бог распространяет над ним свое сияние.

В этой связи надо упомянуть название финикийского места Теу Просопон («Лицо бога»), которое, впрочем, вызывает воспоминание о Pnj'l (Пенеэл). Очевидно, в этом месте существовало святилище, центром которого являлся бетил (bt '1, «дом бога»), священный камень. Если бы это было не так, то тогда было бы непонятно, почему христиане позже изменили это название на Литопросопон, а арабы перевели его дословно как «Каменное лицо». Поэтому представляется, что, по финикийским, как и по пуническим взглядам, баал в священном камне обращает свое лицо к человеку. Другими словами, культ Тиннит, по крайней мере со времени, когда богиню стали называть пене Баал, стал бетилообразным культом.

Вопрос о происхождении богини до недавнего времени часто обсуждался. Так как Тиннит не засвидетельствована на финикийской территории, то многие исследователи полагали, что она была ливийской богиней, которая вошла в карфагенский пантеон. Но уже тогда нельзя было переоценивать отсутствие таких свидетельств, поскольку иначе было бы логично принять в качестве родины и других карфагенских богов, которые несомненно принадлежат к финикийскому или пуническому пантеону, нефиникийскую или непуническую область, как, например, в случае Баал-Магонима или Хават. Кроме того, теперь мы знаем Тиннит, которая уже под своим именем почиталась в Финикии: Tnt bLbnn (Тиннит в Ливане). Поэтому теперь ничто уже серьезно не говорит ни о происхождении Тиннит из ливийского пантеона, ни о том, что имя богини начинается с «ливийского» Т. Последнее — чистая случайность. Вопрос о происхождении Тиннит теперь, особенно на основе надписи, найденной в Сарепте[102], окончательно решен в смысле ее восточнофиникийского происхождения. Характер богини многосторонен: она, кажется, была и девой, и матерью одновременно. Большей частью она отвечала за плодородие, а также заботилась о защите покойников. Наконец, в своем качестве пене Баал была призвана отвратить национальные катастрофы.

Другим важным членом карфагенского пантеона был бог Эшмун ('šmn), Баал-Цидон (B'l Şdn, «Владыка Сидона»), хотя он лично в карфагенских надписях не появляется; только надписи его рабов случайно сохранили его для потомства. Однако Страбон и Аппиан дают нам представление о том значении, какое имел этот бог в жизни города. Кажется, он выполнял функции городского покровителя и частного божества. В сардинской квазитрилингве он отождествляется с Асклепием.

Вблизи карфагенской агоры находился храм бога, которого греки называли Аполлоном. В храме стояла золотая статуя бога, которую в 146 г. римляне увезли в Рим и поставили вблизи Большого цирка. Там ее еще видел Плутарх, который называл ее «золотым Аполлоном из Карфагена». Вероятно, за Аполлоном скрывался финикийский бог бури и войны