О женской стыдливости - Жан-Клод Болонь

годом — датой первой фетвы, которая отменила обязательность ношения покрывала, — и 1970 годом, когда движения исламистов поставили обсуждение этого вопроса на религиозную почву. Именно поэтому призыв относиться к этой проблеме со светских позиций кажется мне очень щекотливым: это значит скрыто признавать религиозный статус этих предписаний, а следовательно, их абсолютную ценность. Этой позиции (с некоторыми оговорками) придерживается Франция. Она прописана в официальных директивах после так называемого дела учебного округа Крей: в сентябре 1989-го администрация коллежа в городе Крей запретила трем студенткам присутствовать на лекциях с платками на голове, усматривая в этом противоречие закону о светском характере образования во Франции. С тех пор Франция сумела найти относительный политический консенсус, который сохраняется до наших дней. Показательно, что в феврале 2010-го одно за другим произошли два события, отражающие позицию государства по этому вопросу. Так, 3 февраля 2010 года газета «Монд» сообщила о том, что мужчине, который заставлял свою жену носить бурку, было отказано в предоставлении французского гражданства. По мнению Эрика Бессона, занимавшего в то время пост министра по иммиграционной политике, подобное поведение свидетельствует о том, что человек отвергает принципы светского государства и равенства между мужчинами и женщинами. В другом случае женщина, носящая «легкий покров», участвует в региональных выборах департамента Воклюз как кандидат от леворадикальной Новой антикапиталистической партии, подтверждая свою приверженность как идеям светского государства, так и своим религиозным убеждениям. Связывать каким-либо образом ношение покрывала с мусульманской религией — запрещая ли, одобряя ли его, — значит, как бы парадоксально это ни звучало, принять участие в дискуссии, навязанной в 1970–2000 годы одной исламистской фракцией, которая даже не является главенствующей. Итак, вся наша культура основана на относительности поведения и на абсолютном или, по крайней мере, достойном уважения характере чувства, которое это поведение мотивирует. Приспособить поведение людей к конкретной ситуации, обеспечивая защиту стыдливости каждого, — непростая задача. Единственный шанс справиться с ней в перспективе будущего — это не замыкаться внутри строгой концепции стыдливости-стыда религиозного происхождения и не сводить привычный для многих покров головы к «исламистскому покрывалу». За то время, пока данная книга редактировалась, проблема полного покрова женского тела (бурка, ниджаб) обострилась с новой силой. Обсуждение этого вопроса выходит за рамки нашего исследования, поскольку сначала упор делается на его светском характере, затем он ставится во имя достоинства женщины. Для меня эти ценности значат слишком много, чтобы оспаривать это направление, но я остаюсь убежденным сторонником того, что обсуждение этой проблемы в рамках концепций стыдливости-стыда и стыдливости-уважения, стыдливости индивидуальной и общественного приличия помогло бы примирить противников этой дискуссии.

Вместе с тем ограничить проблему стыдливости исламских женщин только внешними религиозными атрибутами — значит оставить без внимания другие вопросы, которые тоже являются насущными. К их числу относятся: обязательное присутствие на некоторых курсах (биология, гимнастика), смешанный характер некоторых дисциплин (курсы косметологов), отказ от посещения гинекологических консультаций, которыми руководят мужчины, проблемы идентификации личности в отношениях с административными органами, посещение общественных бассейнов и т. д.

Фокусирование внимания на ношении покрывала затушевало эти проблемы, которые вдруг всплыли на поверхность и заставили говорить, например, о «скрытой войне бассейнов», когда мусульманки потребовали предоставить им отдельное время для купания. «Практически повсюду светские ассоциации пресекали эти попытки дестабилизировать общество, но сражения только начинаются», — пишет Ив Ёд в газете «Монд» от 13–14 июля 2008 года. Война? Борьба? Столкновение цивилизаций, предсказанное Хантингом, затронуло стыдливость?

Передел пространства

Не стоит обсуждать проблему покрова в рамках столкновения цивилизаций: это может привести лишь к обострению позиций и к тому, что мы начнем их рассматривать с точки зрения самоопределения или религиозных предписаний. Лучшим решением было бы установить для понятия стыдливости более широкие рамки, так, чтобы оно подходило для разных культур. При таком подходе можно показать, как много различных типов поведения проявляют люди, принадлежащие к разным культурам, во имя одной общей стыдливости, определенной в терминах уважения, а не стыда.

Проблема подчеркивания религиозных атрибутов в одежде де-факто потребовала расширить обсуждение этого вопроса, так как перед законодателями, которые должны были затронуть только проблему ношения женского покрывала, встали также вопросы о ношении кипы (традиционного еврейского мужского головного убора) или тюрбана. Было также замечено, что женская стыдливость — очень важное явление и в других кругах, например среди иммигрантов из Китая или ортодоксальных иудеев, говорится в работе Изабель Леви «Верования и светскость» (2002).

Все это обязывает нас постоянно ставить под сомнение наши традиционные ориентиры, чтобы признать, например, что стыдливость — это не только вопрос интимности. Так, в начале XXI века китаянка, придерживающаяся своих национальных традиций, может разрешить присутствовать при своих родах свекрови, но не собственному мужу — она никогда не позволяла ему видеть себя настолько «открытой». Необходимо отказаться от старой традиции, когда мы, говоря о стыдливости, фокусируем внимание только на половых органах: китаянка может показать их своему гинекологу, но не мужу, зато только перед своим мужем она может осмелиться снять носки. Об этом говорится в работе Изабель Леви «Китайская женщина во Франции» (2002). Ортодоксальная иудейка будет чувствовать себя голой без головного платка, а африканская женщина не знает, что женская грудь является эротичной в другая культурах. Но все эти, такие разные, реакции имеют одно и то же объяснение — стыдливость.

Рассматривать отдельную проблему как часть более общей совокупности — необходимость современной эпохи, когда происходит смешение разных культур. Яркий пример, иллюстрирующий суть проблемы, — буркини. Это комбинезон с капюшоном, закрывающий все тело, как бурка, но предназначенный для купания, как бикини. Изобретенный австралийкой ливанского происхождения, этот костюм предназначен для мусульманок, которые хотят купаться, а также для «белокожих австралиек европейского происхождения, чтобы защититься от солнечных ожогов». Вы чувствуете иронию? Несомненно, она здесь есть, но с ее помощью удается избежать явных намеков на культурное различие.

Однако юмора недостаточно. В Голландии государственный секретарь по вопросам спорта заявил, что буркини способствует интеграции мусульманок, несмотря на протесты крайне правых. Три месяца спустя ожесточение основной массы населения против этого вида одежды достигло своего апогея, и купальный костюм был запрещен в шести бассейнах, о чем пишет Сабин Сесу в газете «Либерасьон» (18 января и 12 марта 2008 года). На севере Европы (Скандинавские страны, Бельгия) к буркини относятся терпимее, чем на юге (Италия), во Франции его воспринимают как «исламский купальник», и 1 августа 2009 года его запрещают в бассейне Эмеренвилля по соображениям гигиены. Подозрение в лицемерии в данном случае взаимно: с одной стороны, соображения гигиены в качестве основания для запрета выглядят надуманными, с другой стороны — мусульман подозревают в