Собственный Его Императорского Величества Конвой. История частей непосредственной охраны российских государей от основания при Александре I до расформирования после отречения Николая II. 1811— 1917 - Николай Васильевич Галушкин

1. С. 295. «…Государь видимо (подчеркнуто Н. Г.) был очень задет сведениями о Своем Конвое, о приходе в Государственную Думу Его Конвоя». Генерал Спиридович пишет, «видимо» ссылаясь на слова принимавшего участие в отречении от Престола Государя Императора генерала Савича, который «знал», что именно «думал» и чем был «очень задет» Государь в тот роковой час, когда к нему прибыли его генерал-адъютант – Главнокомандующий фронтом и два генерала – его помощника и… дерзнули «просить» Государя Императора принести себя в жертву и отказаться от Верховной Власти!..

2. С. 208. Однако сам генерал Спиридович указывает: «Конвой Его Величества до отречения Государя честно нес свою службу Государю».

3. С. 289. Генерал Спиридович повторяет неправду о Конвое – сообщение генерала Клембовского, переданное в Псков генералу Болдыреву («о прибытии Конвоя Его Величества в полном составе в Государственную Думу») и сам же лично эту неправду опровергает!

4. С. 207–208. Говоря о подходе к Государственной Думе запасных батальонов и других воинских частей, при них много офицеров, словами «Явилась команда Конвоя Его Величества из нестроевых чинов. При ней не было ни одного офицера» подчеркивает тот факт, что сведение «о прибытии полного состава Конвоя в Государственную Думу» было ложно!

5. С. 308. Генерал Спиридович пишет, что в Пскове Гучков сказал Государю о том, что «в Думу прибыла делегация Дворцового гарнизона, которая просила выдать ей документы, с удостоверением, что они находятся на стороне движения»…

6. С. 200. Но сам эту «делегацию» называет парламентерами, «которых в целях безопасности Царской Семьи начальство решило послать в Думу». Парламентеров, «посланных лицами, ответственными за охрану Царской Семьи, просили продолжать охрану порученных лиц и имущества», выдав им «удостоверение» в том, что они охраняют Александровский дворец и лиц, в нем находившихся.

7. С. 219. Парламентеры со своей стороны заявили: «Мы умрем как один за Царскую Семью! Мы не будем действовать против гарнизона, но и они не должны выступать против нас. Мы исполняем поручение Государственной Думы. Такое разъяснение вопроса внесло успокоение…»

Генерал Спиридович в своем описании того, что говорил Государю в Пскове Гучков, должен был бы сам указать, что сделанное Гучковым Государю сообщение о дворцовом гарнизоне – очевидная провокация той цели, ради которой «лица, ответственные за безопасность Царской Семьи» решили от дворцового гарнизона послать в Думу парламентеров, ибо «удостоверение», что дворцовый гарнизон продолжает нести свою службу охраны дворца, – одно! А «документ о нахождении на стороне движения» – другое!..

Ни генерал Спиридович (кстати, арестованный в тот же день, когда представители Временного Комитета Государственной Думы прибыли в Псков), ни один из авторов книг, изданных в зарубежье, описывая прием Государем Гучкова и Шульгина, не могли точно знать всех подробностей разговора Государя с приехавшими делегатами Временного Комитета. Даже сами Гучков и Шульгин в своих последующих показаниях в некоторых подробностях были неточны, на что определенно указывает личный секретарь Государыни Императрицы граф П. Апраксин в своем дневнике.

В описании прибытия Государя Императора в Царское Село у графа Апраксина имеются следующие строки: «…За завтраком и после него князь Долгоруков рассказывал нам подробности, связанные с отречением. Он и начальник военно-походной канцелярии генерал Нарышкин присутствовали все время при разговоре Гучкова и Шульгина с Государем и записали весь разговор со стенографической точностью. Запись эта в некоторых подробностях различествует с помещенными в газетах рассказами Гучкова и Шульгина и представляет собой документ громадной исторической важности…»

Говоря о «парламентерах», якобы «посланных лицами, ответственными за охрану Царской Семьи, в Государственную Думу в ночь на 1-е марта», генерал Спиридович ночь на 1-е и день 1 марта описывает другими словами.

8. С. 199. «…Вечером (28 фев.) около 8 часов солдаты различных частей Царскосельского гарнизона высыпали на улицу с ружьями. Музыка играла марсельезу. Кричали ура, стреляли в воздух. Начался военный бунт! Но ко Дворцу, при первом слухе о бунте, были уже вызваны по тревоге: Собственный полк, Конвой Его Величества, рота Железнодорожного полка и батарея воздушной обороны.

Отряд был выстроен в ограде Дворца. Отряд, которым командовал ген. Гротен, был готов к какому угодно нападению.

Настроение солдат и офицеров было великолепное! А шумевшие толпы то приближались к Дворцу, то удалялись, не смея начать нападение. Вдали слышалась беспорядочная стрельба…»

9. С. 200. «…Военное начальство Дворца, понимая, что всякое столкновение сторон опасно для жизни Царской Семьи, вошло в переговоры с мятежниками. Мятежники заявили, что, если войска охраны начнут стрелять, они тяжелой артиллерией разнесут Дворец. Мятежникам отвечено, что войска охраны первыми не начнут стрелять, но если гарнизон попытается сделать нападение – он получит решительный отпор. Из гарнизона предложили, чтобы Дворцовая охрана отправила в Гос. Думу парламентеров, а до их возвращения установить нейтральную зону. В целях безопасности Царской Семьи начальство решило послать делегатов-парламентеров в Думу».

«Царица волновалась за болезнь Детей и за Их безопасность от столкновения сторон. Царица упрашивала предупредить столкновение… Отъезд делегатов подействовал на бунтовщиков успокоительно…»

С соизволения Ее Величества «парламентеры» действительно были отправлены, но не в Думу, а к взбунтовавшемуся Царскосельскому гарнизону, после чего была установлена нейтральная зона, разделявшая район охраны Александровского дворца от района города Царское Село, занятого его гарнизоном.

10. С. 201. В описании «ночного Выхода» Государыни Императрицы к войскам, прибывшим во дворец по тревоге (ночь на 1 марта), у генерала Спиридовича говорится: «Часов около трех ночи тревога улеглась… Вокруг Дворцовой ограды, как обычно, разъезжают казаки Конвоя Его Величества».

11. С. 219. О дне 1 марта пишет: «Когда депутаты Государственной Думы Демидов и Степанов объехали все казармы гарнизона Царского Села и подчинение Государственной Думе было и заявлено и принято… генерал Гротен съездил к депутатам в ратушу. Просил их содействия, чтобы гарнизон не нападал, т. к. в противном случае охрана выполнит свой долг до конца и произойдет кровопролитие… Государыня же умоляет не доводить до него!..»

12. С. 274. «…2-го марта в Царском Селе шел грабеж. Грабили винные магазины. Разнузданные банды солдат бродили по городу…» К этому же генерал Спиридович добавляет: «Но между городом и Дворцом была установлена нейтральная зона, и банды и толпа за нее не переступали…»

13. С. 276. Помещает в своей книге сообщение генералов Клембовского и Лукомского: «Царская Семья находится в руках мятежных войск…» – и замечает: «Сведения о занятии Дворца войсками были совершенно неверны…»

14. С. 276–290. Он пишет: «Сведения о Конвое Его Величества произвели в штабе (Северного фронта) большую сенсацию». И сам же отмечает: «Ставка или продолжала питаться лживыми сведениями, или застращивала Псков, дабы подтолкнуть Государя