Машина смерти - Джин Мастейн

шпионаже в пользу других государств в Ист-Сайде на Манхэттене. Он и еще один агент по имени Брюс Моу стали друзьями, и вот спустя десяток лет Моу попросил его присоединиться к отряду по делам Гамбино. Когда в 1981 году назначение состоялось, Раффлза попросили написать рапорт о «целях деятельности». Арти написал: «Одной из моих целей является разрушение образа мафии как коллективного Робин Гуда и информирование общественности о том, кем являются члены мафии на самом деле».

Когда Арти вступил в «отряд по Тесте» в 1982 году, ему было сорок семь – больше, чем кому-либо в отряде, кроме Джона Мерфи. У него было изборожденное морскими ветрами лицо, все еще крепкое спортивное телосложение и по-профессорски обходительные манеры. Мерфи и другие члены отряда стали называть его «мистер ФБР».

Арти уже был ознакомлен с некоторыми аспектами дела, поскольку являлся давним другом Кенни Маккейба, с которым начал общаться, работая над предыдущим делом. После вступления в отряд по делам Гамбино он вместе с Кенни и Тони Нельсоном вел наблюдение за бандой. Ему было известно о том, что Вито Арена передумал сотрудничать, и он призвал Уолтера начать повсеместную охоту на Вито. «Хотя, конечно, с такими коллегами он долго не проживет», – добавил он.

Арти также ознакомил Уолтера с географией дела – в частности, с особенностями района Канарси: «Здесь получить шесть пуль в голову – значит умереть своей смертью».

Готовясь к предстоящему сражению, Уолтер уже привлек к делу Кенни Маккейба. Мерфи рассказал, что Кенни и Джозеф Уэндлинг знают все о Пэтти со товарищи. Слушая экспертов окружного прокурора Бруклина, Уолтер стал понимать, почему Мерфи продолжал настаивать на важности дела. За Пэтти стоял Рой Демео, солдат «семьи» Гамбино, а за Роем – Энтони Гаджи, капо «семьи» Гамбино и союзник самого Пола Кастеллано.

– Те, кто на него работает, – убийцы, – добавил Кенни. – Это самая опасная преступная группировка из всех, с которыми мы имели дело. Что в ней необычного? То, что все в ней – убийцы. Это целая банда киллеров.

Наслушавшись Кенни и Уэндлинга, описывавших, как Джоуи Теста и Генри Борелли выскользнули из дела Андрея Каца, и как Питер Ляфроша выскользнул из дела Джона Куинна, и как банда Демео на протяжении десятилетия действовала практически безнаказанно, Уолтер наконец пришел к убеждению, что более важного дела на тот момент просто не существует.

– Эту группировку правоохранительные органы явно недооценивают, – сказал он своему боссу Джону Мартину. – По сути, их никогда особенно и не трогали.

Уолтер добавил, что простое дело об угонах может перерасти в приоритетное дело о вымогательстве и мошенническом сговоре со множеством обвиняемых – другими словами, отнять много времени и денег.

– Займись этим, сколько бы ресурсов ни потребовалось, – ответил Мартин.

Предшественник Уолтера сообщил ему, что не верит в то, будто сотрудничающий свидетель Мэтти Рега рассказал все, что знал. Поэтому Уолтер усилил давление на бывшего владельца «Дна бочки». Получив доступ к деловым записям Реги, он обнаружил аннулированные чеки, которые выписывал Рою Демео. Ранее Рега не упоминал имя Роя в своих свидетельских показаниях. Он был безотлагательно доставлен из тюремной камеры на встречу с представителями обвинения.

– Что скажешь об этом? – спросил Уолтер. – Мы знаем, что Рой Демео не только с машинами мутит.

Мэтти был не в том положении, чтобы сопротивляться. Он подписал соглашение о том, что чистосердечно расскажет обо всем, что знает, а если передумает, то все сказанное может быть использовано против него.

– Ты сейчас в наихудшем положении, – сказал ему Уолтер. – Сливать-то инфу ты уже начал, но за сотрудничество тебе ничего не полагается, потому что ты не сделал этого в полной мере.

Уолтеру уже доводилось произносить подобные речи. Почти каждый сотрудничающий свидетель пытается что-то утаить до тех пор, пока петля на его шее не затянется до предела. Так произошло и в случае с Регой. Теперь у Уолтера появился свидетель, который мог дать показания против неизвестных до сего момента аспектов дела – крупных ростовщических займов Роя и, самое главное, убийств. Рега слышал, что Пэтти Теста рассказывал, как Рой уложил юношу, подрабатывавшего продавцом пылесосов. Это убийство было связано с кокаиновым ограблением, из-за которого жертву приняли за кубинского киллера.

Рега сдал и того, чью личность до сих пор никак не удавалось установить, хотя этот человек появлялся на множестве фотографий с мест наблюдения, которые попадались Уолтеру: Доминика Монтильо. Рега заявил, что, если не считать Гаджи и Демео, Монтильо знает о банде больше, чем кто-либо, потому что он ответствен за дела, которые Гаджи ведет с бандой.

По мере того как дело разрасталось, Уолтер начал изучать подходящие федеральные законы, по которым могло быть предъявлено обвинение, если бы оперативная группа собрала достаточно доказательств. В этом случае он мог бы ходатайствовать перед большим жюри о вынесении обвинительного заключения. Закон об организациях, подпавших под влияние преступников, и о коррумпированных организациях – или РИКО[126], как его обычно называли, – был краеугольным камнем широкомасштабного законопроекта о преступности, одобренного конгрессом с десяток лет назад с прицелом на те дела, в которых замешана мафия.

Пакет законов предусматривал финансирование программы по защите и перемещению свидетелей, ослаблял ограничения на прослушивание телефонных разговоров и наблюдение с помощью электронных устройств, давал обвинителям бо́льшую свободу действий в иммунизации несговорчивых свидетелей и наделял правом формировать большое жюри не судебную, а исполнительную ветвь власти. На бумаге РИКО был самым мощным оружием в правительственном арсенале, мечом возмездия, специально выкованным для закоренелых преступников, таких как Пол, Нино, Рой и банда Демео.

При определенных обстоятельствах РИКО превращал сам факт участия в преступном синдикате в отдельное федеральное преступление, наказуемое лишением свободы на срок до двадцати лет. В рамках РИКО возможно было даже предпринять еще одну попытку судить обвиняемых за те преступления, по которым они уже были оправданы в суде штата, обвинив их в том, что преступление было совершено с целью помощи синдикату. В свете этого Уолтеру предстояло по-новому взглянуть на дела Андрея Каца и Джона Куинна.

РИКО также открыл возможность использовать заявление подсудимого о признании вины против него самого – опять же на основании теории о том, что признанное преступление было частью «схемы вымогательства» в поддержку синдиката. Для того чтобы констатировать наличие схемы, требовалось всего два преступления, или «предикатных действия». Признание вины в преступлении в пользу синдиката означало, что прокурор по делу в рамках РИКО был уже на полпути к успеху. Поэтому Уолтер начал заново рассматривать дело, в котором Генри и Фредди признали себя виновными, – дело ФБР о