Он увидел солнце. Егор Летов и его время - Александр Витальевич Горбачев

Игорь Вдовин, первый вокалист группы «Ленинград», а впоследствии – замечательный электронщик и (кино)композитор, преданный фанат Летова). В Петербургском театре кукол уже пять лет идет спектакль «Летов. Дурачок», билетов на него не достать и сейчас. В 2023 году в Перми выпустили «психоделическую панк-драму» «Летов».

Его песни регулярно используют в кино. В «Петровых в гриппе» того же Серебренникова герои угоняют катафалк с гробом и пьют водку, слушая альбом «Прыг-скок». В «Братстве» Павла Лунгина советская война в Афганистане заканчивается под «Все идет по плану». В «Живом» Александра Велединского приключения мертвого солдата, погибшего в Чечне, озвучены «Дурачком». В сериале «Полицейский с Рублевки» герои орут «По плану» в пьяном караоке; в «Вампирах средней полосы» празднуют Новый год под «Все как у людей». Есть и более сложные случаи: Летов-персонаж появляется в картине «На тебе сошелся клином белый свет», предельно условно рассказывающей о последнем дне жизни Янки Дягилевой. Режиссер Борис Хлебников назвал свой фильм «Долгая счастливая жизнь», отсылая именно к «Обороне», а не к Шпаликову, но саму музыку Летова не использовал. «Его песни были для меня камертоном – загнанным, нервным ритмом, – объяснял режиссер. – Я хотел даже на финальных титрах поставить песню, но все тут же развалилось, осталась одна „Гражданская оборона“, и я от этого отказался. Слишком мощная песня, тягаться невозможно».

На Летова оглядывается современная русская литература. Его стилистика, этика, песни и биография важны для поколения писателей, выросших из лимоновского френча. Роман Сенчин писал об «Обороне» статьи, еще когда Летов был жив, и назвал одну из своих книг «Лед под ногами». Хроникер культуры подворотен Владимир Козлов снял о сибирском панке документальный фильм, сделав для него множество бесценных интервью, материалы которых использованы в этой книге. Захар Прилепин бесконечно пытается отвоевать Летова (как и всю остальную любезную ему культуру) у «либералов». Роман Михаила Елизарова «Земля», получивший премию «Национальный бестселлер» в 2020 году, переполнен отсылками к песням «Обороны» и «Опизденевших». Цитаты из Летова встречаются во множестве текстов Дмитрия Данилова – одного из самых оригинальных русских писателей XXI века, в последние годы ставшего еще и очень успешным драматургом.

Ни про кого из русскоязычных рок-музыкантов не пишут так много научных работ, как про Летова. Новые книги и статьи появляются постоянно, с 2015 года в РГГУ существует «Летовский семинар», регулярно проводящий заседания и конференции, по результатам которых выпускаются сборники. Теперь об этих песнях пишут, например, так: «Центральными средствами выражения субъектного начала в соответствующем подкорпусе текстов Летова становятся формы сопряженной субъектности, которые с позиции узуса оказываются периферийными», – справедливости ради стоит отметить, что автор этой формулировки Олеся Темиршина выпустила, несомненно, лучшую исследовательскую книгу о лидере «Обороны»; я неоднократно ее цитировал.

Летов кажется фигурой, которую невозможно объяснить иностранцу, однако его миф вышел за пределы русского языка. Его культурные стратегии исследуют ученые из Норвегии и Италии. Его песни перепевают миланские хардкорщики Kalashnikov Collective и американские шумовики Pink Reason. Большим ценителем «Обороны» оказался Адам Кертис – великий британский режиссер-документалист, собирающий в архивах «Би-би-си» философские фильмы-эссе о судьбах мира в эпоху позднего капитализма. В 2013 году свою очередную работу он буквально назвал «Все идет по плану» и уговорил друзей из трип-хоп-группы Massive Attack исполнить одну вещь Летова и одну вещь Янки (причем за Дягилеву в «Печаль моя светла» пела Элизабет Фрейзер из Cocteau Twins).

В 2018 году российский ученый обнаружил на севере Вьетнама новый вид жука-пилоуса и назвал его в честь любимого музыканта – жуки Augyles letovi «живут у воды, роют туннели и откладывают там яйца». Три года спустя в море вышел произведенный в Южной Корее сухогруз «Egor Letov». В какой-то момент в России почти всерьез обсуждалась возможность переименовать аэропорт Омска в честь Летова; в связи с этим о лидере «Обороны» высказались такие немыслимые люди, как Виталий Милонов, Тина Канделаки и тогдашний министр культуры Владимир Мединский – он сообщил, что «при жизни называть – дурная примета», и потом долго оправдывался.

Но, конечно, наиболее ощутимо влияние Летова в той области, которую активнее всего разрабатывал он сам – то есть в музыке. И дело тут не в том, сколь часто его перепевают и переигрывают, хотя этим год за годом с упорством, достойным, возможно, лучшего применения, занимаются десятки людей и формирований в диапазоне от группы «Ундервуд», Ромы Зверя и лидера Billy’s Band Билли Новика (он дает целые концерты, состоящие из летовских песен, и записал соответствующий альбом) до академических пианистов и симфонических оркестров. Случаются и казусы вроде флешмоба в омском патриотическом парке «Россия – моя история», где несколько десятков гитаристов исполняли хиты «Обороны» хором.

Главная логика преемственности иная. В 2002 году Летов говорил о своих последователях так: «Есть целая куча команд, которые играют, пытаются играть, как мы, или специально грязно играют. Это на самом деле глупости очень большие. Потому что мне максимально хотелось всегда достичь того, чтобы возникла куча творческих единиц, команд, художников, которые бы делали свое, ни на что не похожее».

Именно это и произошло. В 2010-х новая российская музыка постепенно стала отказываться от европейского культурного проекта, подразумевавшего органичное встраивание в западные тренды и индустрию, а параллельно – постепенное превращение воображаемого Запада в реальный на территории самих российских городов. Этот отказ был отчасти обусловлен базовой диалектикой любой смены культурных поколений (следующее всегда отказывается от того, за что ратовало предыдущее), отчасти – прискорбными политическими обстоятельствами; так или иначе, его следствием стал интерес к собственному прошлому и поиск своих корней. Вот тут-то Летов, как человек, который, впитав в себя колоссальный объем мировой культуры, переработал его в уникально здешние песни, бесконечно пригодился.

Следы «Обороны», «Опизденевших» и «Коммунизма» – их языка, их работы со звуком и с чужим материалом, их культурной тактики – можно заметить почти у всех, кто так или иначе двигал российскую музыку вперед в последние полтора десятка лет.

Вот прародитель новой волны российского постпанка Влад Паршин (Motorama, «Утро», «Лето в городе», «ТЭЦ» etc.): подобно Летову для каждой своей творческой ипостаси он изобретает отдельный проект, никуда не переезжает из родного Ростова-на-Дону и пишется на лоу-фай-звуке, что совершенно не мешает его песням расходиться в том числе по Европе и Южной Америке.

Вот «4 позиции Бруно», анахореты из Екатеринбурга, которые изобрели свой собственный жанр электронной музыки: подобно «Коммунизму» они часто собирают свои записи из реликтов массовой культуры, парадоксально меняя их контексты и высвечивая в них темное и жуткое. Подобно «Обороне» они никогда не шли на компромиссы и в итоге добились вполне ощутимого успеха. Верность своему месту прописки и множественность псевдонимов тоже имеется.

Вот Shortparis – одна из самых популярных и уж точно самая обсуждаемая и противоречивая группа «новой русской волны» начала 2020-х. Подобно «Обороне» они придумали себе очень внятный и очень свой звук – в частности,