Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

Новостей петербургских еще не знаю, ибо не видал еще приехавших из Петербурга. Есть слух, что наш отец ректор[351] представлен к ордену 1-й степени. Давно пора! В понедельник второй недели Великого поста он схоронил свою матушку-старицу.

Недавно скончался в Москве брат Капитона Ивановича А.И. Невоструев[352], на место которого я чуть-чуть не попал в протоиерея. Я остановил дело в самом начале, потому что оказалось неудобным совмещение академической службы с московскою.

Дела академические для меня увеличиваются: недавно на меня возложена редакция переводов “Творений святых отцов”. Не знаю, как пойдет дело. Издание надолго прекращалось, потому внимание к нему значительно ослабело; на днях только вышла четвертая книжка за прошлый год. Подписка довольно плохая, и издержки по изданию не окупаются. В сроки войти весьма трудно. Может быть, статьи Лаврова[353] привлекут подписчиков. Дай Бог!»

В ответ на это писал я от 12-го мая:

«За присланную Вами и мною на сих днях полученную книжку “Творений святого Григория” примите мою усерднейшую благодарность. Искренно желаю успешного продолжения Вашего академического журнала. По получении нескольких печатных объявлений о продолжении в текущем году этого журнала я немедленно сделал распоряжение о рассылке оных по епархии и консистории внушил по возможности содействовать к распространению по епархии родственного мне журнала. Желал бы я знать, сколько было в прошедшем году подписчиков на Ваш журнал в Полоцкой епархии.

Вы пишете, что Вы приготовили уже сочинение на высшую ученую степень, но не оказали, какой предмет этой диссертации. Надеюсь, что Вы не откажете мне в удовольствии иметь экземпляр Вашего сочинения.

Получил я две брошюры А.Ф. Лаврова[354], по всей вероятности, от самого автора и прочитал их с особенным интересом. При свидании прошу передать мою искреннюю благодарность достопочтенному защитнику иерархических прав».

21-го числа писал я в Рим архимандриту Александру:

«Христос Воскресе! Обращаясь к Вам с этим радостным приветствием, спрашиваю себя: благовременно ли уже оно теперь для Вас, обитателя столицы западного христианства? Текущий у нас светлый праздник не миновал ли уже для Вас? Не обязаны ли Вы, живя в Риме, праздновать Пасху в одно время с латинянами, подобно тому как римские католики, находящиеся в пределах Русского Царства, обязаны совершать этот праздник в одно время с Русскою Православною Церковию, или Вы не подчинены такому закону? Напишите мне об этом.

Весна у нас началась немного позднее, чем в Риме. В первых числах текущего месяца стояла такая погода, какая не всегда бывает в мае: в некоторые дни термометр показывал в тени 17 и более градусов тепла; не только кустарники, но и некоторые деревья оделись уже листьями, чего прежде не бывало. Не влияние ли это той кометы, которая угрожает нападением на нашу планету? Я помышляю уже о переселении в Залучесье, где, если не буду наслаждаться изящною итальянскою флорою, то и не испытаю того неприятного пекла, каким награждает Вас итальянское лето.

Ваше описание диспута, отправленное в Петербург, составлено и изложено приличным тоном за исключением двух-трех выражений вроде тешиться и тому подобное, которые могли бы не совсем понравиться покойному владыке Московскому[355] – строгому стилисту (о Новгородском)[356] я не говорю, потому что не знаю его литературного вкуса».

29 числа писал я в Киев А.Н. Муравьеву:

«В следующем году, 23-го мая, исполнится семьсот лет со времени преставления преподобной Евфросинии. Как было бы благовременно, если бы к этому дню возвращено было Спасской обители все ее нетленное наследие, хранящееся в Киевских пещерах. Москва не перестает возбуждать меня к продолжению начатого дела относительно перенесения мощей благоверной княжны Полоцкой и подает мне некоторые для сего советы, но я пока затрудняюсь приступить к этому делу, ожидая некоторого благоприятного случая (свидания с обер-прокурором Святейшего Синода), который, может быть, последует в сентябре. Между тем не можете ли и Вы, при Вашем искреннем к этому делу сочувствии, преподать мне некий совет, как удобнее и благонадежнее снова начать ныне дело о перенесении из Киева в Полоцк мощей преподобной Евфросинии? Нельзя ли Вам, при свидании с Киевским владыкою и его наместником, завести речь об этом предмете и предрасположить их к уступке вожделенной нам святыни, не упоминая, впрочем, о моем имени».

9-го июня из Москвы от игумена Иосифа получено письмо с приложением молитвы, составленной митрополитом Московским Филаретом; текст этой молитвы следующий: «Господи, не знаю, чего мне просить у Тебя. Ты Один ведаешь, что мне потребно, Ты любишь меня паче, нежели я умею любить себя. Отче! даждь рабу Твоему, чего сам я и просить не умею. Не дерзаю просить ни креста, ни утешения, только предстою пред Тобою, сердце мое Тебе отверсто: Ты зришь нужды, которых я не знаю, зри и сотвори по милости Твоей: порази и исцели, низложи и подыми меня; благоговею и безмолвствую пред Твоею святою волею и непостижимыми для меня Твоими судьбами, приношу себя в жертву Тебе, предаюсь Тебе; нет у меня желания, кроме желания исполнить волю Твою; научи меня молиться, Сам во мне молись. Аминь»[357].

10-го июня получил я из Киева от А.Н. Муравьева письмо с приложением описания его домашней святыни[358]. Он писал:

«Вот Вам моя патриаршая ризница взамен Вашей, преосвященнейший владыка. Примите милостиво и не думайте, чтобы я с Вами считался письменно око за око и зуб за зуб. За италианскую книжку паки благодарю и вот что о ней скажу. Когда протестанты говорят, то они правы, а когда католики, то и те правы; одним словом, помози Бозе и “насему в васему”. Текстами Писания невозможно доказать Петрово присутствие в Риме, но нельзя и отринуть вселенского предания, столь глубоко уверенного; следственно, те и другие правы.

А касательно мощей преподобной, неужели Вы доселе не знаете людей, с кем имеете дело. Что им до Полоцка, да и до мощей нет дела, ко всему равнодушны, но и ногтя не уступят, потому что это свое, а если прикажут, то и всё отдадут: что хотите, то и берите. Итак, если хотите успеть, просите через мирян свыше, а через духовных, ручаюсь Вам, ничего не получите, не тратьте напрасно слов и писаний. Вот на это был бы полезен генерал-губернатор, который бы лично доложил, что это нужно для края. Вы говорите о случае, не намекая каком, какой же я Вам могу подать совет? За одно лишь Вам отвечаю: что здесь добровольно ничего не получите. Итак, действуйте как знаете».