XX век. Уроки истории. 1900-1939 - Егор Станиславович Холмогоров

Император Александр III с самого начала осознал главный принцип русской индустриализации. Все экономические процессы в России из-за её огромности будут протекать медленно. Чтобы добиться отдачи от масштаба необходима общенациональная транспортная инфраструктура. Промышленный рывок таких стран как Франция или Германия связан был с быстрым введением в оборот ресурсов (прежде всего угля и руды) на достаточно ограниченной территории, которая была быстро доведена до идеальной транспортной доступности. В России колоссальные ресурсы были разбросаны на огромные расстояния, чтобы мобилизовать их на сравнимом с западными странами уровнями нужно было строить, строить и строить железные дороги.

Уникальный, геоисторического масштаба проект Транссибирской магистрали, энергично и волево предначертанный Александром III и доведенный до конца Николаем II, должен был стать становым хребтом всей разветвленной сети русских железных дорог, часть из которых строилась как раз в соображениях укрепления продовольственной безопасности, остережения от голода, вовлечения отдаленных уголков в жизнь всего большого русского государства и всей мировой экономики. За 23 года царствования Николая II (названные клеветнической советской публицистикой «23 ступени вниз») прирост протяженности железных дорог общего пользования был наивысшим за всю историю страны — 46 тыс. километров. Для сравнения 1917-1940 — 25 тыс. км., 1940-1963 — 22,5 тыс. км.

Посткрепостническая Россия оказалась после 1861 года, в значительной степени, страной ненужных людей. Миллионы крестьян, чья экономическая жизнь имела смысл в качестве элементов помещичьего хозяйства, стали в 1861 году внезапно никому и ни за чем не нужными (такими же ненужными людьми стали, впрочем, и большинство помещиков). Страна превратилась в хоспис для умиравших сословий, а главная задача правительства состояла в том, чтобы в этом печальном месте не началась резня.

Политика Александра III и Николая II принципиально изменила эту социально-экономическую ситуацию. Для каждого крестьянина вновь открылся шанс на экономическую востребованность. Вместо прозябания десятков миллионов человек на уровне натурального посткрепостнического хозяйства, едва достигающего порога выживания, втягивание в предпринимательскую, фермерскую активность, связанную с общенациональным, а частично и международным рынком. «Страхование» через общенациональную инфраструктуру от последствий неурожая. Произведенная Александром III и Николаем II транспортная революция привела, например, к тому, что сибирские маслоделы получили устойчивый рынок для своей продукции в Англии.

Уже Александр III энергично настоял на обязательности выкупа крестьянских повинностей и превращении крестьян в собственников. Началась работа по демонтажу общинной смирительной рубашки на частной инициативе. 26 февраля и 12 марта 1903 года были обнародованы манифест, облегчавший выход крестьян из общины и закон об отмене круговой поруки. Энергично поддержанная царем аграрная программа, которую взялся воплотить Столыпин, призвана была выковать новую Россию собственников.

Эта Россия должна была совместиться с Россией локомотивов (17 тыс. паровозов за 1895-1916 годы, показатель не превзойденный в СССР никогда); Россией автомобилей (в 1916 году было заложено несколько автомобильных заводов, в том числе и тот, который большевики присвоят себе, объявив его заводом ЗИС, а затем ЗИЛ); Россией электричества.

Весьма показательный факт, показывающий подлинную цену большевистской риторике о «лампочке Ильича». Можно взглянуть на картину Алексея Боголюбова «Иллюминация Кремля на коронацию Александра III в 1883 г.», а можно задаться простым вопросом: почему все три города в Подмосковье, имеющих в названии корень «электро» возникли при царе Николае II и в связи с индустриализацией, проводившейся в его время?

Электрогорск (основан в 1912 году, до 1946 — Электропередача) — возник в 1912—1914 годах как посёлок при строившейся первой в стране электростанции, работающей на торфе, спроектированной инженером Робертом Эдуардовичем Классоном. Объединившись в 1915 году через Глуховскую ТЭЦ (1900), Богородскую и Измайловскую подстанции с Московской ГЭС-1 (1897), а в 1919 году с Орехово-Зуевской ТЭЦ (1905) и понизительными станциями в Павловском Посаде в энергосистему, весь комплекс со станцией стал технологическим прорывом в энергетике промышленности Московского индустриального района.

Электросталь (основан 1916, до 1928 года — Зати́шье) — начало городу положили два завода, которые были заложены именно в 1916 году. Это были электрометаллургический завод «Электросталь» и Богородский снарядный завод.

Электроугли — в 1899 году на территории посёлка Горки был основан завод «Московское товарищество производства электрических углей».

«Электрификация», произведенная, якобы, советской властью, была таким же присвоением краденого, как и проведенная ею индустриализация. И в том, и в другом случае большевики базировались на огромном индустриальном фундаменте, созданный индустриализацией, совершенной при Александре III и Николае II. При этом, однако, лицемерно делая вид, что её никогда не было.

Однако даже после этого базу, ту основу, которую использовала советская индустрия составляли предприятия александровского и николаевского времени, построенные тогда дороги, собранные локомотивы и корабли, основным оружием была царская трехлинейка, а на страже морских баз стояли царские линкоры и это если не говорить о выученных тогда людях, которые (в той части, в которой не были убиты или изгнаны из страны) и были основными инженерами «новой жизни». Весь барабанный энтузиазм нового строя делался полностью на созданном «царизмом» фундаменте.

Императоры Александр III и Николай II сделали выбор в пользу промышленного переворота в России, в пользу вывода страны в индустриальные лидеры мира. Это был осознанный и трудный выбор, который требовал порвать с инерцией тогдашнего «народнического» антииндустриального консенсуса.

«Александр III сознавал, что Россия может сделаться великой лишь тогда, когда она будет страною не только земледельческой, но и страной промышленною, что страна без сильной обрабатывающей промышленности не может быть великой… Он твердо настаивал на введении протекционистской системы, благодаря которой Россия ныне обладает уже значительно развитой промышленностью и недалеко то время, когда Россия будет одною из величайших промышленных стран», — писал С.Ю. Витте.

Современные авторы умеренно либерального направления, как М.А. Давыдов, автор впечатляющей монографии «Двадцать лет до великой войны. Российская модернизация Витте-Столыпина», признают, что промышленный рывок дореволюционной России был исключительно мощным, опровергают многие застарелые мифы о российской отсталости. Но, в то же время, упорно хотят окрестить эту индустриализацию «по министрам». Невозможно отрицать громадный вклад С.Ю. Витте (при всей неоднозначности его фигуры) и П.А. Столыпина (безусловно национального героя). Но все-таки, как только царский фактор выносится за скобки, концы перестают сходиться с концами. Давыдов говорит о «не лишенной элементов мистики истории возвышения Витте» и о «чуде Витте».

Этим чудом, как и чудом Столыпина, была на деле воля самодержцев, твердо решивших, что Россия должна быть в числе передовых индустриальных держав мира. А вот постоянная политическая нестабильность в стране в начале ХХ века была во многом виной самого Витте, чьи амбиции не укладывались в логику командной работы с Государем и его министрами