Не имеющий известности - Михаил Борисович Бару

3

…где стояла церковь Спаса. – Современный человек думает, что начинали строительство средневековых русских крепостей со стен и других оборонительных сооружений, а уж потом строили церковь, но на самом деле все было ровно наоборот – сначала закладывали храм, а уж потом начинали строить все остальное, достраивая в то же самое время и церковь.

4

…в ослеплении даже рубили друг друга. – Почти такой же случай произошел в 1532 году при осаде татарами Солигалича. Правда, осажденные крестным ходом не ходили, но преподобный Макарий Желтоводский и Унженский и сам, видя, в каком тяжелом положении находится город, небесным покровителем которого он был, появился конным на валу и прикрыл своим багряным плащом город. Так рассказывали очевидцы, и так с их слов записано в «Житии преподобного Макария Желтоводского и Унженского». Там же сказано, что «погани ослепли и сами себя изрубили», а те, кто не были изрублены, сняли осаду и ушли. Удивительно и то, что осада Солигалича татарами длилась почти столько же, сколько осада Опочки, – две ночи и три дня.

5

…от иконы вряд ли осталась хотя бы щепка. – Через два года после осады Опочки Витовтом, в 1428 году, по просьбе опочан с простреленной иконы был сделан список. Это не была точная копия – к образу Спасителя, Богородицы и Николая Чудотворца были прибавлены изображения преподобных Исаакия, Далмата и Фавста, память которых отмечается 3 августа – в тот самый день, когда Витовт ушел от стен Опочки. В 1554 году к иконе по случаю создания для нее оклада была прикреплена серебряная пластинка, на которой, среди прочего, гравировано «…лета 6936 написана бысть икона сия повелением рабов Божиих старост Опочке града Семеном Колосовым и Федором Глиною и всеми Опочаны при посадникех опочцких Прокофии Макове да Тимофеи Поткине и при Зеновье и приде князь Тото (Витовт. – М. Б.) с тотары и с ляхи и в силе велице в день субботный и град Опочку хотя взя и лезли ко граду от утра до нощи и отодеть посрамлену и много своих голов положив князей тотар а град Опочку соблюде и люди здравы молитв святая Богородица и святого Николы и святых отец Долмата и Фауста Исака а писал Иев дияк».

6

Пехота, вооруженная огнестрельным оружием.

7

…не только литовцы и поляки… – О польском короле Сигизмунде, снаряжавшем войско вместе с Великим княжеством Литовским для завоевания псковских земель и одновременно отправлявшем послов в Москву вести переговоры о мире, в Степенной книге, составленной митрополитами Киприаном и Макарием, сказано: «Сице лукавнующий Краль Жигмунт своим злокозитством коварствова…»

8

«Арахтыктаны, аристотели» – это архитекторы, они же военные инженеры, они же фортификаторы. Конечно, хочется написать, что «аристотели» – это боевой отряд философов. Увы, это не так. Кабы это был он – непременно так и написал бы, можете не сомневаться.

9

…построили церковь… – Опочане в честь героической обороны, кроме церкви во имя святого Сергия Радонежского, построили еще церковь Святой Параскевы Пятницы, храм Апостола Фомы и Евангелиста Луки, в день чествования которого завершилась осада крепости.

10

…вынуждены были уехать ни с чем. – Герберштейн был в Опочке дважды – в 1517 и в 1526 годах – и писал, что крепость с берегом Великой соединял плавучий мост, по которому лошади переправляются по большей части по колено в воде. По всей видимости, мост прогибался под тяжестью большого количества всадников. Крепость Опочка построена из дерева и находится на вершине островерхого холма, под которым большое количество домов. «Они называют это городом», – писал Герберштейн, скорее всего, об опочецком посаде.

11

…улицы… Пушкарская, Жидовская… – Нет, евреев в те времена в Опочке еще не было, а Жидовская улица называлась так потому, что упиралась одним концом в речку Жидовку, которая, в свою очередь, называлась так потому, что вытекала из болота и была маловодной, то есть жидкой. Всю местность вокруг Жидовской улицы местные жители называли Жидовским концом, точно так же, как и местность вокруг Федосовой улицы называлась Федосовым концом.

12

…лавочных мест куда больше лавок. – К описанию самой Опочки прилагается перепись населения. Перепись как перепись – пушкари, воротники, дьячки, стрельцы, дворцовые и вольные крестьяне, старец богадельной избы и посадские люди. Среди множества Гаврилок, Петрушек, Архипок, Гришек, Терешек и Матренок с самыми обычными фамилиями вроде Григорьев, Пучков, Макухин, Андреев и Макаров, среди прозвищ Тележник, Таможенник, Сидяка и даже Великая Борода встретился мне стрелец Давыдка Дешевый. За что его так… теперь уж не узнать. Может, любил он менять шило на мыло; может, ходил от жадности в дырявом кафтане; может, продешевил, продавая казенную пищаль или саблю, чтобы пропить вырученные деньги… кто его знает, а только не приведи господь попасть с таким прозвищем в перепись, потому как «пойдет оно ему в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света».

13

…разработал форму почтовых служащих. – В Опочке знаменитого земляка помнят – ему установлен бюст на одной из центральных улиц города. В пионеры, конечно, возле него не примешь по причине отсутствия таковых, да у них и свой памятник для таких случаев имеется, но молодых дипломатов или почтальонов могли бы.

14

…стал первым каменным зданием в Опочке. – На полях строительства зелейного погреба напишем синопсис повести о том, как поссорились опочецкий воевода Афанасий Редриков и опочецкий же стрелецкий голова Савва Мордвинов. Стрелецкий голова хотел получить от воеводы право управлять посадскими людьми и теми стрельцами, которые жили в посаде, а не в особых стрелецких слободах. Редриков такое право уступать не собирался, поскольку воевода всегда командовал всеми стрельцами и вообще – кто он такой, этот Савва Мордвинов, чтобы угрожать воеводе и распоряжаться кузнецами, которые должны изготовить железные двери к зелейному погребу, когда такими делами всегда ведал воевода, а не стрелецкий голова. Мало того, Мордвинов скрыл от Редрикова, что получил от начальства указ, в котором прямо говорится, что именно воевода… Короче говоря, стрелецкий голова пришел в верхний город и, как писал Редриков