Наследие Рима. Том 1. Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи - Нурлан Аманович Наматов

выстроиться в боевом порядке против Туниса и Ла Гулетта, несмотря на то, что конфликт перешел в мир в 1792 году после его смерти, которая, вероятно, была вызвана ядом. Две другие войны, какими бы короткими они ни были, вспыхнули между Венецией и странами Северной Африки. В июне 1795 года султан Марокко объявил республике войну, так как деньги ежегодного платежа, которые она должна была ему отдать, еще не поступили.

Конфликт закончился в конце октября после захвата всего одного венецианского корабля и доставки причитающиxся денeг. 10 октября 1796 года алжирский вождь объявил войну в ответ на агрессию, испытанную в Измире людьми его vekilharç (сборщикa налогов) со стороны группы венецианских славян; в данном случае дипломатические контакты не привели к какому-либо урегулированию конфликта, который закончился после захвата некоторых кораблей Алжиром исчезновением тысячелетней республики Святого Марка с международной арены[954].

Армии Наполеона после уничтожения древниx государственныx образований, такие как Венеция или Мальта, нарушили равновесие, которое медленно формировалось между христианством и исламом на протяжении веков; после многих лет застоя возобновление берберийского каперства в Средиземноморье в начале XIX века было еще одним свидетельством того, что политическая ситуация изменилась.

Морская граница: заключительные замечания

Море было настоящей границей между Венецией и Портой как во время объявленных войн, так и в мирное время на протяжении веков. Венеция – вместе с ее островами, гаванями и, прежде всего, с еe эскадрaми, которые ежегодно отплывали из бассейна Сан-Марко, – создавала барьер для османских армий прямо в том поле, где они были слабее, то есть на море. Это был эффективный барьер, и вся Европа воспользовалась им, даже несмотря на то, что он был хрупким, eму суждено было разбиться в восточном Средиземном море из-за нападения Османской империи, а затем перегруппироваться.

Как утверждает Бродель, «возможно, в конце концов венецианская линия сохранилась. потому что турки уже проделали в ней бреши, двери и окна, через которые они могли выйти на Запад»[955]. Когда великая морская война покинула Средиземное море и уступила место более широкому пространству в Атлантике, пиратство и каперство в этом внутреннем море были доказательством бесконечных необъявленных военных действий. В то же время Портa столкнулось с серией драматических династических проблем, вызванных неоднократной сменой власти и малолетними или слабоумными султанами, и делегировалa (по крайней мере, идеологически) законную мусульманскую войну против неверных своим подданным Магриба.

Это был период, когда деятельность каперов была в самом разгаре: Алжир стал великолепным и богатым благодаря активности своих пиратских рейдов, первая между 1560 и 1570 годами, вторая между 1580 и 1620 годами. В первые годы XVII века корабли берберов все чаще и чаще проникали в Адриатическое море, в связи с возникновением феномена Ускок, то есть пиратов Сень, которые при поддержке имперцев непрерывно атаковали как венецианские, так и мусульманские корабли.

В то же время магрибские и далматинско-албанские, и даже эгейские, османские подданные действовали рука об руку и создавали эскадры, которые раньше вместе грабили. Мы можем предположить, что Берберийские острова научили жителей побережья великому пиратству (или каперству); последние присвоили свои флаги и начали действовать вдоль побережья Адриатического моря в одиночку, обвиняя своих древних лордов в их собственных резнe и набегах.

Поведение Порты в отношении этой неконтролируемой ситуации было противоречивым: с одной стороны, они не могли полностью отказаться от каперства варваров от имени султана; с другой, их несправедливые нападения чреваты репрессиями и столкновениями в то время, которое не подходило для объявленной войны. 23 октября 1624 года cултан обратился бейлербейям, беям, янычарам ага и командирам тунисских армий после нападения тринадцати галлиотов на Пераст: «…пока мои подданные тех мест совершили подвиги и их мечи сверкают но теперь они не должны нарушать мир с моими друзьями в отношении них, как и других христианских врагов <…> Мы должны различать друзей и врагов Порты. И венецианцы в мирное время пусть и христианe, дружат и торгуют с нами»[956].

Сухопутные границы:

как строится граница

Ограничивать землю по взаимному согласию, отмечать ее, различать, что кому-то принадлежит, а что не принадлежит, – это не признак войны, а признак мира. Граница исчезает и уступает место определенной и устоявшейся линии, которая, потому что она четко разделяет, каким-то образом объединяет территории, людей, идеологии, религии и законы, предоставляя их жизненное пространство каждому. Граница – это общая линия, обозначенная единодушно, узнаваемая всеми.

Если согласия нет, то это не настоящая граница, а стена, преграда, препятствие, вал. Граница может проходить по течению гор и вод реки, дороге, которая уже была спланирована людьми, или она может проходить среди идентичных полей, проходить через неразрывную путаницу леса, разделять пустыню пополам и разделять два оазиса, или разделять по воображаемой параллели, меридиану или линии, отмеченной линейкой на карте. Она может уважать этнические группы или религии или разделять дома, семьи и общины.

Это граница, и это зависит от того, как она обозначена. Решение построить границу подразумевает, что предпосылки для мира уже существуют. Однако этот вопрос часто нечетко поднимается при подписании соглашения. Если граница является первым элементом, который будет нарушен в момент начала боевых действий, то граница является и последним элементом, посредством которого утверждается мир. Скорее, переговоры продолжаются в новых встречах, а именно в других дебатах между людьми, которым конкретно поручено выбрать новую линию.

Не всегда легко договориться о границе, если целью является установление прочного мира: природа и сообщества не должны нарушаться новыми безответственными разделениями. Теория естественных границ, которые уже существуют и уважают территорию, была определена в XIX веке (век колониализма), даже если в то же время Запад отметил прямые линии на карте, чтобы создать новые государства на Ближнем Востоке или в Африкe.

Если мы рассмотрим атлас, мы скоро поймем, какие границы соответствуют географии, а какие границы были произвольно отмечены без наблюдения за территорией с близкого расстояния и без перехода к ней, а затем принятия решения[957]. Создание границы представляло собой еще одно признание. права другого человека на существование в том, что касается отношений между христианами и мусульманами: если для заключения мира иногда использовалось временное прекращение боевых действий, обозначение границы по взаимному согласию означало подтверждение соглашения, который охватывал очень длинный период, не принимая во внимание то, что утверждали теории и религии.

Первые сведения о существовании османской границы относятся к провинциям Румелии во второй половине XV века. Перед безжалостным наступлением преемников Османа в восточном Средиземноморье Венеция должна была выстоять, чтобы защитить свои острова, портовые города и прибрежные полосы. Сама природа этих владений