Война, мир и книги - Валерий Валерьевич Фёдоров

своими эмоциями; наличия социальных институтов и процессов-«настройщиков», дающих человеку и обществу в целом разнообразные психологические стимулы (харизматические лидеры, праздники, выборы, войны, СМИ и др.); неоднородности эмоциональной атмосферы в различных сообществах и социальных группах (в одном обществе могут сосуществовать разные эмоциональные «микроклиматы»).

Что касается институтов-«настройщиков», то выдающуюся роль в их ряду играют СМИ. Они создают «когнитивную подушку» эмоциональной атмосферы, насыщая ее особым образом поданными фактами и суждениями. Наиболее известны такие методы медиавоздействия на общество, как мейнстриминг (не столько содержательная, сколько структурная и стилистическая однородность информационных потоков, ведущая к сближению взглядов, ценностей и поведения аудитории) и «формирование повестки» (подача только специально отобранных фактов и интерпретаций, игнорирование других).

Основными компонентами (а точнее – осями сравнения) эмоциональной атмосферы общества Урнов считает интенсивность социальной идентичности / уровень доверия к социуму; уровень тревожности, беспокойства, страхов; оптимизм/пессимизм; уровень агрессивности; уверенность/неуверенность в себе; общую (не)удовлетворенность жизнью. Также важное значение имеет уровень (не)однородности атмосферы. В зависимости от него эмоциональное состояние общества может быть описано как один из четырех типов: стабильная плюралистическая ситуация (широкий спектр настроений, стабильное состояние); единство (в порыве или безразличии); поляризация (риск широкомасштабных социальных конфликтов); атомарность (риск утраты взаимопонимания и распада социальной ткани).

Особое внимание автор уделяет агрессивным эмоциям и факторам, их вызывающим (активаторам агрессии). К их числу относятся «предметы, слова и символы, ассоциирующиеся с агрессией; агрессивные сцены в СМИ или в жизни», любые виды насилия и т. п. Не менее важны «фрустраторы», или любые обстоятельства, которые «являются препятствием на пути удовлетворения желания» и мотивируют на поведение, цель которого – обойти такое препятствие.

Работая с классической формулой «фрустрация – агрессия», Урнов разрабатывает понятийный аппарат для политологического анализа фрустрационных процессов, то есть «процессов выхода разрыва между уровнем притязаний и уровнем ожиданий за верхнюю границу некоторой принятой в данном обществе нормы». Он также уточняет разницу между явлениями фрустрации и относительной депривации: фрустрация – это разрыв между притязаниями и ожиданиями, тогда как относительная депривация – это разрыв между притязаниями и достижениями.

Как отражается фрустрация на политических процессах? Автор выделяет два крупных механизма такого рода: «токвилев процесс и стрессовый процесс». Оба имеют место там, где есть разрыв между притязаниями, ожиданиями и достижениями. Токвилев процесс – это фрустрация, возникающая в ситуации, когда уровень притязаний растет опережающими темпами по сравнению с ожиданиями («революция растущих ожиданий»). Стрессовый процесс – фрустрация, возникающая в обратной ситуации, когда притязания снижаются медленнее, чем ожидания. Политолог видит связь между развитостью в определенном обществе достижительного поведения и распространенностью токвилева/стрессового процесса. Под достижительным поведением понимается стремление к богатству, статусу и власти, установка на конкурентное поведение, согласие с имущественным неравенством и др.

Итак, «сообщества с развитым достижительным поведением склонны к стрессовому / не склонны к токвилеву фрустрационному процессу», с неразвитым – наоборот, склонны к токвилеву/ не склонны к стрессовому. Россия, по мнению автора, не может похвастаться распространенностью достижительного поведения, поэтому склонна к токвилеву процессу.

Практические выводы из теоретического исследования таковы: элитам «переходных» стран «имеет смысл беспокоиться о политической стабильности не столько в периоды ухудшения экономической ситуации, сколько в периоды подъемов. Иными словами, неизбежно болезненные экономические реформы в этих странах опасны не столько на начальном этапе, сколько тогда, когда они уже начинают приносить ощутимые плоды». Получается, Горбачеву и Рыжкову можно было не особенно бояться массовых протестов против реформ (если бы они их реально начали).

Зато, продолжим логику, бояться нужно было Путину, при котором Россия вошла в постреформенный период длительного и широкого экономического подъема. И напротив, в «развитых» странах для стабильности политической системы опасен стрессовый процесс, возникающий в периоды значимых экономических ухудшений и кризисов. Он резко повышает вероятность массовых выступлений и даже революций, которая в аналогичных обстоятельствах никогда не возникает в «переходных» обществах.

Альберт Отто Хиршман

Выход, голос и верность

Реакция на упадок фирм, организаций и государств

М.: Фонд «Либеральная миссия», 2009

Известнейшая работа австро-американского экономиста Альберта Хиршмана (1915–2012) посвящена универсальной формуле реакции людей на любое крупное раздражающее воздействие со стороны организаций разного уровня – от фирмы и НКО до государства. Эта формула, по оценке автора, позволяет проанализировать «столь разные вопросы, как конкуренция и двухпартийная система, развод и американский национальный характер, движение „Власть черным“ и неспособность высших должностных лиц подать в отставку в знак несогласия с войной во Вьетнаме». Что же это за чудодейственная формула?

Хиршман начинает свой анализ с гипотетического случая фирмы, качество продуктов/ услуг которой в какой-то момент значительно снижается. Как отреагируют на это покупатели? Есть две стандартные формы реакции: «выход» (покупатели перестают покупать) и «голос» (клиенты напрямую сообщают руководству фирмы о своей неудовлетворенности). В обоих случаях они вынуждают руководство фирмы искать причины оттока покупателей либо их недовольства и устранять эти причины.

Аналогично выглядит ситуация с НКО, чья политика вдруг меняется так, что часть членов организации теряют лояльность к ней. У них тоже есть опции «выход» (из организации) и «голос» (устроить внутренние «разборки», звучно заявив руководству о своем недовольстве). Чем обусловлен выбор одной из этих опций и есть ли у людей другие? Изучению этих вопросов и уделяет основное внимание Хиршман в своей работе.

В отличие от «выхода» – удобного, быстрого, простого и тихого, а потому преимущественно «экономического» по своей природе, опцию «голос» автор считает скорее политической. Она «предполагает целую шкалу проявлений – от невнятного ворчания до насильственных форм протеста; она предполагает высказывание критических мнений, а не приватное, „тайное“ голосование в анонимности супермаркета; и наконец, она предполагает воздействие не окольное, а прямое и направленное». Однако в политике «голос», при всех минусах и трудностях, всегда воспринимается лучше, чем «выход», который в этой сфере считают «прямо-таки преступным, потому что его именуют дезертирством, предательством и изменой».

В целом «голос» – это главная функция политической системы, которую еще называют «выражением интересов». К ней прибегают, когда клиенты/члены/граждане по каким-то причинам не могут воспользоваться опцией «выход». Так, все еще не готовые отказаться от использования услуг/продуктов фирмы покупатели заявляют ей о своем недовольстве падением качества / несвоевременностью предоставления / неадекватностью цен. Именно «остающиеся» клиенты подают «голос». Только отказавшись от «выхода», потребители задумываются о том, чтобы поднять шум.

С другой стороны, низко оценивая эффективность подачи своего «голоса», они могут предпочесть «выход». Важнее всего то, что, используя «голос», потребители еще рассчитывают на удовлетворение своих претензий, а значит, верят в будущее фирмы / организации / государства. «Голос» наиболее эффективен в случаях, где покупателей немного, либо же «где небольшое число покупателей