Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

последовательности трехминутных раундов, при этом максимальная продолжительность боя составляет от 30 до 45 минут (хотя в XIX веке боксерские матчи порой шли гораздо дольше). Однако для таких соревнований устанавливается намеренный контроль при помощи социальных и материальных «подпорок» и ограничителей, в результате чего в ходе большинства матчей более или менее непрерывный поединок длится на протяжении многих минут. Но даже в этом случае рефери обычно приходится понуждать боксеров прекратить тянуть время или блокировать друг друга в клинче – для того чтобы поединок продолжался, требуется постоянное социальное давление. Подобные поединки являются совершенно искусственной конструкцией, которая оказывается увлекательным зрелищем именно потому, что оно крайне оторвано от привычной реальности. Что же касается серьезных стычек один на один или малыми группами, то в действительности они по большей части происходят исключительно быстро. Если вынести за скобки их предварительную и заключительную стадии, когда стороны оскорбляют друг друга, шумят и жестикулируют, и обратиться непосредственно к насильственным действиям, то они зачастую оказываются примечательно краткими. Например, реальная перестрелка у корраля O-Кей в Тумстоуне (штат Аризона) в 1881 году заняла менее тридцати секунд (см. перепечатки публикаций в газете Tombstone Epitaph, октябрь 1881 года), тогда как в киноверсии 1957 года она занимает целых семь минут[13]. Преступления с применением огнестрельного оружия почти никогда не предстают в виде перестрелки вооруженных противников, открывающих огонь друг в друга. Подавляющее большинство убийств и нападений с применением смертоносного оружия происходит в виде непродолжительной атаки одного или нескольких вооруженных лиц на безоружного человека. Начиная со второй половины ХX века огнестрельное оружие часто используется в разборках уличных банд, в борьбе за территорию между наркоторговцами или в ходе репутационных конфронтаций наподобие тех, что происходят в местах с высокими рисками насилия, таких как расовые гетто в центрах американских городов. Однако соответствующие ситуации обычно представляют собой не перестрелки, а очень короткие эпизоды, в которых огонь открывает, как правило, только одна из сторон.

Кулачные драки тоже чаще всего непродолжительны. Во многих потасовках в барах и уличных драках наносится всего один удар – согласно распространенной легенде, в таких поединках обычно побеждает тот, кто наносит первый удар. Почему должно происходить именно так? Рассмотрим альтернативные варианты. Поединок двух относительно равных противников гипотетически может продолжаться некоторое время. Однако потасовка, в которой обе стороны равны, скорее всего, не принесет удовлетворения, когда, как это обычно и бывает, ни один из ее участников не причиняет другому большого вреда либо не происходит ничего такого, что можно было бы считать решающим ударом, обеспечивающим одной из сторон превосходство. В таких ситуациях соперники довольствуются демонстрацией готовности к драке, а затем фактически пресекают инцидент, фактически сводя поединок к жестикуляции и обзывательствам. Кроме того, часто случается, что один из участников драки наносит травму самому себе (например, ломает руку при нанесении удара)[14]. Подобные повреждения обычно рассматриваются как справедливое основание для прекращения драки. Таким образом, ключевой вопрос заключается в том, в какой момент поединок может считаться оконченным. Когда в подобных стычках участвуют обычные люди, они отнюдь не стремятся к продолжительным, затяжным и завершающимся нокдауном соперника схваткам наподобие голливудских фильмов или боксерских поединков – их устроит и драка, представляющая собой короткий драматичный эпизод, когда реальное время схватки сведено к минимуму. В этот момент такие соперники готовы нанести друг другу ранение или сами понести травму, а затем использовать это в качестве предлога прекратить драку – по меньшей мере на какое-то время. Поединок подобного рода может выступать одним из эпизодов в серии насильственных конфронтаций: например, короткая драка в баре способна привести к тому, что один из ее участников выйдет, раздобудет «пушку» и вернется, чтобы застрелить того, кто вышел победителем в первой схватке. Но здесь перед нами, как правило, два коротких эпизода микроконфронтации. Ярость и ощущение вовлеченности в конфликт в таких случаях не обладают тем же масштабом, что и предельные возможности его участников действительно совершить насилие.

Драки с использованием ножей и другого колюще-режущего оружия также, как правило, непродолжительны. В основном они представляют собой ситуации, когда участники выхватывают ножи, демонстрируя их друг другу, но в итоге сводят конфронтацию к противостоянию без боя, а если в таких драках наносятся серьезные травмы, то это происходит в результате одного быстрого удара, после чего поединок считается законченным. Таким образом, еще один базовый сюжет развлекательных легенд, относящийся к более раннему историческому периоду, – продолжительный поединок на мечах с той его хореографией, которую можно наблюдать в кино и театре, – скорее всего, по большей части представляет собой миф. В Европе раннего Нового времени при описании ситуаций, когда одному человеку действительно случалось убить другого или нанести ему серьезные увечья (в итоге такие инциденты, вероятно, не оставались без внимания властей), обычно упоминаются засады или групповые нападения на одного человека [Spierenburg 1994]. Все это можно рассматривать в качестве аналога драки в баре, исход которой решает один удар, застающий противника врасплох.

Между тем существует и две важные группы исключений из общих формулировок. Ценность таких исключений состоит в том, что они позволяют уточнять гипотезу. Если поединки один на один или с участием малых групп продолжаются больше нескольких мгновений, то это, как правило, происходит в силу двух причин: а) поединок предельно обставлен определенными условиями, в связи с чем он не является действительно «серьезным», либо же явно присутствует понимание мер предосторожности, ограничивающих схватку; b) второй тип исключений описывается формулировкой «бить лежачего» (в качестве жертвы здесь вполне могут выступать не только мужчины, но и женщины или дети), когда, по сути, происходит не настоящий бой, а расправа или кара.

Типичные исключения типа (а) обладают структурой боксерского поединка, а точнее, спарринг-тренировки перед таким поединком. Европейские аристократы XVII–XVIII веков проводили много времени, обучаясь фехтованию, а студенты немецких университетов XIX века состояли в дуэльных братствах – устраиваемые ими боевые соревнования заканчивались не столько чьей-то победой, сколько шрамами на лице, выступавшими признаком чести. Подобные контролируемые разновидности поединков могли длиться до пятнадцати минут [Твен 2012: 240–242], при этом в них не только, как правило, ограничивался масштаб травматизма, но и приглушался конфронтационный настрой. Иными словами, мы имеем дело не с ожесточенным столкновением, а с разновидностью проявления солидарности вообще.

Насколько узким является это исключение, становится очевидно, если сравнить тренировки дуэльных навыков с самими дуэлями (подробнее к этой теме мы обратимся в главе 6). Дуэли на пистолетах по большей части представляли собой в буквальном смысле поединки с одним выстрелом, то есть предполагалось, что каждый участник выстрелит всего один