Акимбеков С. Казахстан в Российской империи - Султан Акимбеков

и Средней Азии, но и русского местного самоуправления вообще»[543]. Хотя Филиппов был острожен, тем не менее в его оценке ситуации чётко прослеживается мысль, что каждая страна отражает в своих колониях или зависимых территориях собственную модель государственной и общественной организации.

К примеру, в области финансов в Британской империи стремились к финансовой самостоятельности колоний, а степень такой самостоятельности зависела от наличия в колонии представительных институтов. В то время как в континентальных империях, как России, применялся консолидированный бюджет[544]. К этому можно добавить, что финансовая самостоятельность предполагала и наличие судов, способных регулировать имущественные и финансовые отношения на современном для того времени уровне.

Если возвратиться к системе образования, то в той же Британской Индии образование находилось в ведении самоуправляющихся территорий. В частности, «индийский муниципальный совет обязан, насколько, конечно, позволяют средства, создать необходимые условия для обучения всех детей школьного возраста, проживающих в пределах муниципалитета. Это может он делать путём: 1) ассигнований на содержание муниципальных школ целиком, 2) выдачи пособий частным школам, согласно с правилами, утверждёнными губернатором, 3) участия в расходах на правительственные школы и другими способами»[545]. Понятно, что это охватывало не всю территорию Индии и не все её провинции. Например, это не касалось зависимых от Британской Индии местных монархий, вроде Хайдарабада.

Но в целом курс на широкое образование, как на основу для появления образованного индийского класса был вполне очевиден. В свою очередь образованные индийцы составили основу сначала местной системы самоуправления в рамках Британской Индии, а затем, уже в середине XX века, перешли в независимое государство. Так что в различиях в организации двух государств — России и Британии собственно и заключалась разница в системе управления колониями и зависимыми территориями. Соответственно, в этом заключались и различия в модернизации между, с одной стороны, российской Средней Азией и Казахстаном, а с другой — Британской Индией.

В то же время, Временное положение 1868 года, как и аналогичный документ 1867 года относительно управления Туркестанской областью, являлся только начальным этапом политики Российской империи в отношении устройства этих территорий. Сама Россия в это время вступала в полосу серьёзных изменений, которые неизбежно затронули также и казахов, и население Средней Азии.

Глава 8. Россия и казахи в конце XIX — начале XX веков

Россия после отмены крепостного права и возникновение земельного вопроса

Поражение в Крымской войне настоятельно поставило вопрос о необходимости изменений в Российской империи. Причём само по себе поражение, при всей его чувствительности для общественного сознания, являлось пусть неприятным, но всё-таки эпизодом. В конце концов, на военном поприще можно было со временем добиться если не реванша, то восстановления репутации, что затем и произошло сначала в Средней Азии, а потом во время очередной русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Более сложной проблемой выглядела ставшая очевидной общая отсталость страны. Она была связана не только с институтом крепостного права, но и с существующей в России моделью аграрной империи с её деспотической властью, опиравшейся на централизованную бюрократию. С этим были связаны неэффективность в экономике, политике и в целом в организации общества. На фоне происходившего в XIX веке роста экономик европейских стран, особенно Великобритании, это становилось опасным. В первую очередь потому, что под вопросом оказывались возможности экономики России поддерживать ту же военную мощь страны. Поэтому вопрос о необходимости проведения реформ встал перед российскими властями сразу после завершения проигранной Крымской войны.

Показательно, что одним из первых решений после войны стало подписание торгового соглашения России с Великобританией в 1858 году. Таким образом, Россия изменила экономическую политику с преобладавшего ранее протекционизма на свободную торговлю. Но это в основном касалось двусторонних англо-русских отношений. Во многом потому, что Великобритания в середине XIX века была важнейшим рынком сбыта для российских товаров, в частности зерновых. В связи с тем что России были необходимы средства, в том числе для проведения реформ, торговля с Великобританией имела особое значение.

Однако, без всякого сомнения, наиболее сложной проблемой был вопрос об отмене крепостного права. Причём ситуация усугублялась тем, что по сути именно крепостное право находилось в основе всей модели государственного и общественного устройства Российской империи. Крестьяне были главными плательщиками налогов в стране, в основе которых была земельная рента. Одновременно крестьяне обеспечивали доходами привилегированное дворянское сословие, которое, в свою очередь, выполняло функции управления крестьянами на местах, фактически выступая в роли низовой администрации. Данное обстоятельство во многом освобождало государство от необходимости содержать бюрократический аппарат на местах. Кроме того, в связи с тем что для пополнения армии использовался рекрутский набор, осуществлявшийся среди подневольных крестьян, затраты государства на армию также не были особенно большими. В такой ситуации отмена крепостного права была связана с необходимостью решить довольно много сложных вопросов.

Для второй половины XIX века такая система в целом была довольно архаичной. Она выглядела более логичной в условиях XVIII века, когда деспотический и очень концентрированный государственный контроль над обществом обеспечивал военную мощь Российской империи, а также давал возможность привлекать из Европы любых необходимых специалистов. В XIX веке этого было уже недостаточно, в отношениях с европейскими странами нужно было быть конкурентоспособным. «Если во второй половине XVIII века кризис в экономике проявлялся прежде всего во всё большем отставании от других европейских стран, то и столетие спустя ни строительство новых заводов и появление новых отраслей, ни рост объёмов торговли и торговых капиталов не могли принципиально изменить ситуацию, ибо в основе развития экономики по-прежнему лежал малоэффективный труд крепостных. Огромное же государство, озабоченное поиском средств для поддержания своей жизнеспособности, в состоянии было поддерживать лишь отрасли, работавшие на войну»[546]. Но даже этого уже было недостаточно для обеспечения государственной мощи Российской империи.

Для экономики России большой проблемой было также то обстоятельство, что из-за крепостного права внутренний рынок России не был способен обеспечить спрос для российской промышленности. Это ставило последнюю в невыгодное положение по сравнению с европейскими конкурентами, которые опирались в своём становлении на сбыт продукции на внутренних рынках. Кроме того, ввиду недостаточной развитости внутреннего спроса, государство не могло использовать косвенные налоги для финансирования государственного бюджета и продолжало зависеть от земельной ренты. Финансовый рынок также не развивался, в частности, потому, что не было ликвидного рынка земли. «Выплачивая дворянству огромные займы под залог крепостных, правительство отказывало в кредите торговцам и промышленникам. Большую часть своей истории империя ограничивала индустриальное развитие в пользу непроизводительного крепостного сельского хозяйства»[547].

Кроме