Акимбеков С. Казахстан в Российской империи - Султан Акимбеков

того, крепостное право было причиной весьма невысокой мобильности населения, крестьяне не имели возможности покинуть место своего проживания. В частности, в связи с этим российская экономика сталкивалась с недостатком предложения рабочей силы для интересов промышленности. Одновременно низкая мобильность крестьянства была одной из причин того, что Россия с большим трудом осваивала новые земельные пространства, включая степи к востоку от Волги. Хотя, к примеру, для казахского населения это было довольно позитивным моментом, потому что фактически сдерживало масштабное крестьянское переселение. В этом смысле длительное сохранение крепостного права в России привело к тому, что для казахского населения империи земельный вопрос возник гораздо позднее, чем мог бы.

Очевидно, что в России необходимость отмены крепостного права не вызывала никаких сомнений. Вопрос заключался в минимизации возможных негативных последствий для государства, в том числе и для привилегированных сословий. Причём в последнем случае речь шла не только о вполне естественной солидарности монархии и дворянства. Вопрос стоял об изменениях всей конструкции государственного механизма и одновременно общественного устройства, в котором дворянство играло важную роль. Но в первую очередь государство беспокоилось о доходах казны. Оно не могло допустить какого-либо существенного выпадения таких доходов. В условиях, когда не было возможности профинансировать текущие расходы государства за счёт привлечения средств на финансовых рынках, как внутренних, так и внешних, снижение поступления доходов самым негативным образом сказалось бы на поддержании государственной мощи.

В результате вопрос с поддержанием уровня доходов был решён с помощью целого ряда мер. В частности, были введены выкупные платежи за получаемую крестьянами землю на срок 49 лет. Причём государство выплачивало помещикам 75% от суммы выкупных платежей, крестьяне же должны были возместить эти деньги государству. Но при этом помещики не получали всю сумму сразу. Государство помещало деньги в банк под 6% годовых и помещикам выплачивали только проценты. По сути, государство в данном случае выступило гарантом осуществления крестьянами выплат. В данной схеме вообще можно было обойтись без прямых государственных расходов, с учётом того, что все основные банки были государственными.

В то же время перед государством вставала задача организации управления крестьянским населением. Это касалось в основном контролирующих функций, с одной стороны, в плане обеспечения порядка, с другой — в вопросе обеспечения выплат в пользу казны. Фактически необходимо было наладить работу низовой администрации в ситуации, когда помещики теряли этот статус. Для того чтобы обеспечить доходы бюджета и не нести при этом лишних расходов на создание администрации, «прямые налоги частично заменялись косвенными, что позволяло обойтись без создания колоссального фискального аппарата после освобождения крестьян: ведь прежде финансовыми агентами выступали помещики, а заменить их штатом государственных чиновников в короткое время было нереально и слишком дорого»[548]. В то же время функции низовой администрации фактически были переданы крестьянской общине.

После реформы именно она отвечала за выплаты налогов, призыв рекрутов, обеспечение порядка на своей территории. «Помещики и чиновники были заинтересованы в общине как механизме непрямого правления крестьянами»[549]. Для гарантии выплат вводился принцип круговой поруки. В целом всё «организованное самоуправление крестьян позволяло лишить помещиков статуса частных агентов государства, не раздувая при этом штат чиновников и не перегружая бюджет»[550]. Кроме того, «можно упомянуть и более простую причину, мешавшую отказаться от общины: нежелание правительства иметь с миллионами крестьянских хозяйств. К тому же надо увеличивать расходы на полицию»[551]. Фактически община заменила собой и полицию, и местную администрацию, что позволило государству избежать роста расходов и одновременно не допустить сокращения доходов.

Однако, по сути, решение государством своих проблем привело к консервации ситуации. «Начиная с 1860-х годов правительство ввело в действие целую систему законоположений, созданных специально для того, чтобы снабдить крестьян гарантиями экономической безопасности, а государственной казне обеспечить устойчивый приток доходов. Но данный процесс привёл к юридической неплатёжеспособности большинства крестьян. Во-первых, все надельные земли, полученные крестьянами после Освобождения, подлежали выкупу посредством уплаты в казну выкупных платежей в течение около 50 лет. Невыкупленная земля никоим образом не могла быть отчуждена или заложена. Во-вторых, большинство надельных крестьянских земель юридически были переданы в распоряжение общины»[552].

В связи с тем что земля оказалась в общинной собственности, она не могла быть задействована в рыночных процессах. В свою очередь крестьяне оказались фактически прикреплены к общине, которая регламентировала их личную экономику и их социальное поведение. Для империи это, безусловно, было выгодно с точки зрения минимизации затрат в обеспечении социального порядка и налоговой дисциплины. В связи с этим «выход из общины был затруднён множеством препятствий. Почти до конца империя боролась против развития земельного рынка, особенно в отношении сельскохозяйственных земель. Империя не хотела иметь дело с индивидуальными агентами, только с дворянами, чиновниками или старейшинами, каждый из которых управлял сотнями крестьян. Общины не сообщались между собой; вне торговли все транзакции были вертикальными, от каждой отдельной общины вверх по иерархической лестнице к монарху и обратно»[553].

Опасения российской бюрократии были вполне понятны. Развитие рыночных отношений на селе теоретически могло привести к расслоению сельского общества и всем связанным с этим рискам — потере земли мелкими собственниками, миграции вследствие этого больших масс населения в города, социальным протестам и прочему. Поэтому в России предпочли законсервировать социальную, а значит, и экономическую систему на селе. С точки зрения властей «община и сословная система — это гарантия стабильности в деревне и надёжная защита от дифференциации, стратификации и обнищания. Отсюда, между прочим, и шло усиление законоположений, запрещавших крестьянам закладывать или вообще как-либо отчуждать свои земельные наделы»[554].

Без развития рыночных отношений русская деревня превращалась в замкнутое сообщество. Характерно, что, несмотря на ожидание властями стабильности внутри крестьянской общины с её относительно социально однородной средой, тем не менее в деревне постоянно росло напряжение. Причём оно было связано не только с общим недовольством характером распределения земли в ходе реформы 1861 года и выкупными платежами. В значительной степени напряжение было вызвано также постоянным ростом населения на селе и усугублением в связи с этим земельного вопроса.

Так, среднегодовой прирост в 1850–1860 годах составлял 11.5% на 1000 жителей, а в 1901–1910 гг. — 16.8%[555]. В основном это происходило за счёт села. «В России же быстро росло именно сельское население: 71.7 млн. в 1885 г., 81.4 млн. в 1897 г., и 103.2 млн. в 1914 г. Свыше половины прироста сельского населения не поглощалось промышленностью и оставалось в деревне… Ни о каком бурном росте не было и речи. Промышленный город стал анклавом капитализма, окружённым