Опасная граница - Томас Дж. Барфилд

с китайцами о мире в обмен на золото и серебро. Минское правительство, учитывая нанесенное маньчжурам годом ранее поражение, отказалось рассматривать это предложение. Хотя Мин и потеряла изолированный район Ляодуна, ее оборонительные сооружения на северо-востоке оставались крепкими. Неспособность маньчжуров преодолеть пограничные укрепления Мин (по сравнению с более ранними успехами монголов) означает, что маньчжурские войска не были слишком сильными. Получив от Китая отказ, Хунтайцзи вторгся в Корею. Корейский король согласился снабжать маньчжуров серебром и тканями, позволив таким образом Хунтайцзи в том же году возобновить атаки на минскую границу — но все они были отбиты.

Поскольку прямые нападения на защитные сооружения Мин в Ляоси оказались безуспешными, Хунтайцзи в 1629 г. попросил помощи у своих монгольских союзников, надеясь использовать их территорию как плацдарм для атак на Китай. Это было первое из многочисленных вторжений маньчжурских войск через территорию Монголии. Оно наглядно продемонстрировало стратегическую важность позиции, занимаемой монголами. Еще в 1619 г. Нурхаци подписал договор с пятью халха-монгольскими племенами Внутренней Монголии в целях создания наступательного союза против Мин. Десятью годами позже Хунтайцзи подписал такое же соглашение с монгольским племенем харачинов[327]. Эти договоры имели большое значение по двум причинам: во-первых, маньчжурам нужна была монгольская территория в качестве базы для набегов на Китай, а во-вторых, монголы представляли угрозу для экспансии самих маньчжуров. Монголы располагались по флангам маньчжурского государства и могли напрямую атаковать его или просто помочь китайцам, отказав маньчжурам в лошадях и в праве передвижения по своим землям. К счастью для маньчжуров, монголы были раздроблены, а минский двор слишком консервативен для того, чтобы вести политические игры с племенами.

Китайско-монгольский союз стал реальной угрозой, когда Лигдан-хан (правил в 1604–1636 гг.) попытался в 1620-е гг. объединить монгольские племена под своим руководством. Он был предводителем монгольского племени чахаров, внуком Тумэнь-хагана и представлял собой самую старшую линию Чингисидов в Монголии. Однако со времен Алтан-хана титул хагана утратил былой авторитет. Лигдан-хан попытался вернуть себе власть, которая была у его предшественников, с помощью силы, чтобы создать в степи новую империю. Это поставило его в оппозицию к большинству монгольских племенных вождей, которые довольствовались положением иждивенцев, живущих за счет минских субсидий. Чахары были единственным крупным монгольским племенем, отказавшимся присоединиться к даннической системе и, следовательно, не заинтересованным в ее сохранении. Вожди других степных племен рассматривали чахаров как угрозу существовавшему status quo и активно противились любой попытке объединения монголов. Некоторые племена вместе с маньчжурами составили оппозицию Лигдан-хану.

Хотя чахары были враждебны Китаю, династия Мин осознавала все выгоды дружбы с ними в качестве противовеса маньчжурам. После того как в 1618 г. пал Ляодун, Мин фактически заключила союз с Лигдан-ханом. Такие союзы со степными кочевниками оберегали династии Хань и Тан от внешних угроз и внутренних восстаний, однако Мин не сумела воспользоваться преимуществами союза с чахарами. Например, когда в 1621 г. старый пограничный чиновник Ван Сян-цзянь предложил, чтобы минское правительство ежегодно выделяло 1 000 000 лянов серебра на поддержание монгольского буферного государства, блокирующего Шаньхайгуаньский проход, это предложение было отвергнуто, а принята идея повторного завоевания прилегающего к проходу района (хотя Мин и продолжала производить выплаты чахарам). Лигдан был зависим от этих денежных вливаний из Китая, с помощью которых он финансировал свои притязания на власть. Когда в 1628 г. выплаты были прекращены, чахары прекратили войны в степи и возобновили нападения на Китай. В течение года Лигдан утратил контроль над степью, и в 1629 г. маньчжуры смогли использовать монгольскую территорию в качестве плацдарма для широкомасштабного нападения на Китай, предпринятого с помощью тумэтов и харачинов. Близорукая пограничная политика лишила Мин единственной силы, способной сдерживать маньчжуров.

Маньчжуры использовали распри среди монголов с целью организации наступательного союза против чахаров. В 1632 г. они внезапно атаковали чахаров и разгромили их, вынудив Лигдана со своими людьми бежать на запад. Через два года маньчжуры опять напали на чахаров и нанесли им поражение. Лигдан-хан умер от оспы в следующем, 1635 г., и с его смертью окончательно прекратилось сопротивление маньчжурам в Южной Монголии. Все пограничные монголы от Маньчжурии до Ганьсу были включены в систему знамен. Избавившись от оппозиции на западе, Хунтайцзи укрепил свой титул императора. Теперь маньчжуры могли сосредоточиться на Китае и атаковать по всей границе.

Единство монголов всегда представляло смертельную угрозу планам маньчжуров. Если бы кто-то из монгольских вождей сумел организовать единый фронт, то маньчжуры, окруженные с запада и юга, пали бы жертвой внешнего вторжения или просто прекратили свое существование, лишившись объектов для набегов. Поэтому политические отношения с монголами были для Хунтайцзи так же важны, как отношения с Мин. Отчасти это объяснялось финансовой несостоятельностью маньчжуров и их потребностью в набегах. Маньчжурские земли могли прокормить местное население, но не могли удовлетворить потребности союзных монгольских племен. Таким образом, добыча из Китая и серебро из Кореи шли на оплату богатых даров монголам, чтобы склонить последних к сотрудничеству. Маньчжуры шли на эти расходы, чтобы предотвратить объединение монголов под руководством Лигдана и не дать Мин заменить пассивные даннические договоры наступательным альянсом. Маньчжуры помогали монголам даже за счет собственных подданых. Зерно, которого всегда недоставало Цин, в первую очередь направлялось союзным монгольским племенам на западе, обеспечивавшим маньчжуров лошадьми и соглашавшимся (за плату) прекратить отношения с Китаем. Автор одного документа, написанного вскоре после заключения маньчжурско-монгольского союза, жаловался: «К настоящему времени [1633 г.] маньчжурские чиновники полностью продали все зерно, чтобы купить лошадей. Поэтому не осталось никакой пищи, и население страдает уже несколько лет»[328].

Хотя присоединение монголов усилило военную мощь маньчжуров и обеспечило последним важные стратегические преимущества, Цин по-прежнему не могла прорваться через ключевые оборонительные позиции Мин в Шаньхайгуаньском проходе. Почти ежегодные нападения на Китай стали обычным делом, однако своей целью они имели грабеж, а не завоевание. В 1638 г. вновь было совершено вторжение в Корею, целью которого было увеличение размеров получаемой дани и обеспечение Маньчжурии зерном. Военные походы на север привели к покорению диких и слабоорганизованных племен, населявших маньчжурскую лесную зону. Однако все это были операции, направленные лишь на сохранение status quo. Подобно стратегиям других династий-«падальщиков», стратегия Цин состояла в поддержании военной мощи и эффективной организации для того, чтобы воспользоваться политическими беспорядками в Китае. Шанс представился в 1644 г., год спустя после смерти Хунтайцзи, после неожиданного краха династии Мин и последовавшего вслед за ним развала пограничной оборонительной системы.

Указатель основных имен

Важнейшие племена на степной границе

Восточные монголы

Монгольские племена в Северной и Южной Монголии

Управлялись представителями рода Чингисидов

Основу составляли племена чахаров и