журнал "ПРОЗА СИБИРИ" №1 1996 г. - Вячеслав Крапивин

После того, как Калиостро был „вышвырнут" из России, из-под пера писательницы Екатерины II родятся сразу две пьесы: „Обманщик" и „Обольщенный". В „Обманщике" под именем Калифалкжерстона она выведет своего неудачного обольстителя Калиостро.

А как же быть с писаниями самого Калиостро, — вот где зависть берет, все умели сочинять! — в которых он живописал, как птичка императрица все же попала в расставленные сети?..

На это Екатерина Великая ответила так:

„У сей великой Монархини, которую Калиостро столь жестоко желалось обмануть, намерение его осталось втуне. А что в рассуждении сего писано в записках Калиостровых, все это вымышлено и таким-то образом одно из главнейших его предприятий, для коих он своих старейшин отправил, ему не удалось; от этого-то может быть он принужден был и в Варшаве в деньгах терпеть недостаток, и разными обманами для своего содержания доставать деньги".

Ай да, императрица! Ай да, умница!.. Раскусила все-таки этого масона великого!

А, может быть, не раскусила? Может быть, ей помогли раскусить? Кто? Графиня де Ла Мотт, приехавшая в Петербург под именем Гаше!..

Графиня Гаше была давно знакома с приближенной при царском дворе „мистрисс" Бирх, урожденной Cazalet, и через эту особу успела шепнуть в царские уши правду о своем „парижском подельничке". Уж де Ла Мотт хорошо изучила повадки Джузеппе Бальзамо!

Не день, не два, а целых десять лет прожила в Петербурге графиня де Ла Мотт-Гаше. Французское правительство не раз делало запрос по поводу выдачи авантюристки, так оболгавшей Марию-Антуаннету, но царские сановники только плечами пожимали:

„По проверенным и точным данным графиня де Ла Мотт в Петербурге не проживает!"

Не проживает и... все!

Когда в очередной, — сотый раз! — французские „друзья" сообщили, что им доподлинно известно, что под именем Гаше скрывается де Ла Мотт, русский император Александр I хоть и воскликнул: „Не может быть, графиня скончалась в Англии!", все же стало понятно, что, надо что-то предпринимать.

Император вызвал к себе мистрисс Бирх и приказал:

— Завтра же я хочу видеть графиню и говорить с нею tet-a-tet!

Бирх не стала переспрашивать, какую графиню пожелал увидеть император, она умела понимать без слов. И „завтра" же встреча состоялась.

О чем беседовали русский царь и французская авантюристка, история умалчивает. Известно только, что после конфиденциального разговора графиня Гаше поспешно выехала в Крым.

ТРИ ГРАФИНИ И ОДИН ФРАНСУА ФУРЬЕ

С первой версией „императорской" мы познакомились, познакомимся и со второй!

Документы Таврического департамента полиции, ставшие сейчас историческими, наталкивают на мысль, что в поспешном выезде графини Гаше из Петербурга в Крым „виноват" Франсуа Мари Шарль Фурье. Да, да, тот самый французский, — о-о-о, опять Франция! — социал-утопист, который всю свою жизнь выступал против капитализма и призывал бороться с язвами буржуазного общества созданием коллективных организаций — фаланг-фаланстерий. Это что-то вроде наших колхозов или кибуц в Израиле!

Каждая фаланга могла состоять из четырехсот семей и совместно обрабатывать землю, добывая тем самым достаточный минимум продуктов для поддержания своей жизни на этой жестокой земле.

Известно, что социал-утописты не верили, что рабочий класс сможет освободить сам себя, они мечтали добиться своих целей путем пропаганды социализма среди правящего сословия.

Идеи Франсуа Фурье, как это ни парадоксально, впервые попытались применить на практике в Крыму три женщины, ставшие близкими подругами: великая смутьянка Варвара Крюденер, жена посланника в Париже, женщина, которая своими вольнодумными мыслями снискала себе славу в Германии (именно там!) и за крамолу была выслана под конвоем из Германии в Россию; Анна Голицина, известная в высшем свете Петербурга сановница, близкая к царскому двору, и... Жанна де Ла Мотт-Валуа Бурбон, ставшая в этот исторический отрезок времени графиней Гашет, Гоше, Гашер, Гаше, а также — де Круа.

Эта великолепная тройка и прибыла в Крым для создания фаланг — первых общественных ячеек.

Если богатейшие особы Варвара Крюденер и Анна Голицина имели собственные особняки-дворцы на Южном берегу Крыма и им нашлось место, где преклонить усталые головы, то графине Гаше пришлось начинать свою жизнь с нуля: временно она нашла приют в Кореизе у Анны Голициной, а потом перебралась в Артек во владения графа Густава Олизара.

Жила графиня со своей престарелой служанкой неподалеку от моря в небольшом домике с двумя парными окнами, — это была так называемая дача Ашера. Дача сохранилась до сих пор на территории артековского лагеря „Морской".

Местные жители окрестили этот домик старинной постройки из бутового камня чертовым.

Об этом домике с метровыми стенами в 1840 году писала французская поэтесса Оммер де Гелль, путешествовавшая по Крыму с... Михаилом Юрьевичем Лермонтовым.

Что!? Лермонтов никогда не был в Крыму?! Действительно, не был. Он не был, а Оммер де Гелль с ним путешествовала! И именно по Крыму!..

Но об этом казусе я расскажу вам несколько позднее.

Но вернемся вновь к Варваре Крюденер, Анне Голициной и графине де Круа, она же — Гаше... Изысканные наряды, к коим привыкла замечательная троица, были заменены на костюмы... монахинь! Великие Иисус Христос и Франсуа Фурье настаивали на этом. Костюмы монахинь должны были придать грешной плоти видимость чистоты и непорочности.

Осенив себя крестом, отправилась троица по татарским селениям, чтобы обратить мусульман-татар в христианскую веру, а из „слуг христовых”, то есть из православных крестьян, обрабатывающих каменистую крымскую землю, изгнать дьявола сомнения и тем самым помочь им разобраться в политической ситуации, — создать первые ячейки социализма фаланстерии.

Достучались ли наши проповедницы до душ пахарей и виноградарей, не знаю, история о том умалчивает, но то, что проповедями божественных монахинь заинтересовалась полиция, это точно.

Конечно, департамент полиции был заранее осведомлен о шалостях фурьеристок и на корню пресек это занятие: пугали идеи социализма!

Каждая из последовательниц Франсуа Фурье и Иисуса Христа, — великая путаница была в прелестнейших головках наших героинь! — в конце концов нашла себе место под знойным небом Крыма: Анну Голицину похоронили в Кореизе, Варвару Крюденер — в Карасубазаре, а графиню Гаше — в Старом Крыму.

Поражаешься причудам истории и не можешь до конца осознать, какие еще тайны скрываются под покровом Времени!

Казалось, теперь-то уж можно ставить точку, мятежный дух графини наконец-то нашел успокоение. Да будет ей пухом старокрымская земля! Но не тут-то было! По-видимому, Жанна Валуа Бурбон де Ла Мотт при жизни получила такой заряд авантюризма, что разряды продолжаются уже не одно десятилетие и после ее физической смерти. И уже не жизнь, смерть ее окружена тайной.

Впрочем, смерть