XX век. Уроки истории. 1900-1939 - Егор Станиславович Холмогоров

Государь в 1912 году лично на себе испытывал солдатскую военную форму, в результате чего Россия вступила в Первую мировую войну с самой удобной и практичной формой из всех воюющих сторон. Введен был защитный цвет (немцы до своего «фельдграу» додумались только во время войны), немыслимы были ни французские красные шаровары, ни немецкие рогатые шлемы, ни другие демаскирующие элементы. Эта выверенная государем форма спасла в боях тысячи и тысячи жизней русских солдат.

Атака на образ Государя велась и ведется одновременно с двух сторон. С одной стороны, мнимый «царь-тряпка», который все развалил и упустил власть из рук, которому противопоставляется якобы эффективный Сталин, убивавший врагов подлинных и мнимых миллионами и потому власть удержавший. С другой, одновременно с первым (при всей абсурдности), эксплуатируется миф о «Николае кровавом». Мол, последний русский царь был деспот и палач. И никакое управление на Руси, кроме деспотизма и палачества невозможно, а кровавый террор большевизма был естественным продолжением русской государственности.

И то, и другое — бесстыжая ложь. Николай II не был ни «тряпкой», ни «кровавым». Когда было необходимо, он действовал весьма решительно и требовал решительных мер от подчиненных. Красные пропагандисты любят, к примеру, цитировать его резолюцию касательно лифляндского города Туккума «Надо было разгромить город» лицемерно умалчивая о том, что речь идет о взбунтовавшемся против русской власти городе, где убивали и держали в осаде русских солдат. Убиты были полковник и 6 драгун. Какую резолюцию оставил бы на рапорте о подобном мятеже Ленин, трудно даже представить, наверное, распорядился бы травить газами.

Но Государь, выросший в самосознании Хозяина Земли Русской, главной миссией которого является забота о сбережении народа, не мог, конечно, действовать против своей земли теми же методами, которыми действовал, к примеру, грабитель банков Джугашвили. Он не мог учредить в стране режим постоянного чрезвычайного террора, доносительства, страха…

Усилия императора Николая II были сосредоточены на мирном развитии страны, на ее экономическом прогрессе, на внешней обороне, но не за счет катастрофического понижения уровня жизни народа. Царь не хотел и не мог превращать государства в кровавый инструмент борьбы за власть. И именно этим воспользовались демоны революции, начавшие двадцатилетнюю войну на уничтожение против русской монархии, всячески старавшиеся подорвать доверие народа к Государю и изолировать Государя от народа.

Многими именно эта гуманность, нормальность, нечрезвычайность ставится сегодня императору в вину. Даже согласившись, что большая часть мифов о России и её царе — «отсталость», «поражение», «слабость», «неспособность» — это ложь, многие всё-таки обрушиваются на царя с претензиями в том, что он не боролся за власть любыми методами. Мол, если уверен в том, что прав, то великая цель оправдывает самые жесткие средства. Если бы Николай II действовал как Сталин, ну или хотя бы как Петр Великий или даже Александр III, он бы не выпустил власти из рук. Фактически именно эта претензия становится сегодня главной даже со стороны левых, поэтому звучит немного парадоксально: если бы царь был и впрямь хороший, он бы всех наших перевешал.

В лице императора Николая II была подвергнута, таким образом, шельмованию, оклеветана и убита идея нормального, свободного от чрезвычайности, гуманного исторического развития России — без рабского труда, без массовых расстрелов, без взрыва церквей и сожжения усадеб (из всего комплекса усадеб Пушкиногорья — Михайловское, Тригорское, Петровское, в 1918 году были сожжены взбунтованными крестьянами все три, а всего по России были сожжены тысячи усадеб, бывших центрами культуры), без идеологических проработок и шаманизма «лысенковщины».

Именно в этом смысле громадный нравственный вызов императора Николая II современному историческому сознанию России. Готовы ли мы к нормальному, нечрезвычайному динамичному развитию? Имеем ли мы достаточный уровень гражданского сознания, чтобы хороший человек, не деспот, ответственно относящийся к своим обязанностям, но имеющий право и на слабости или ошибки, мог бы спокойно осуществлять руководство, не заливая страну кровью? Или же нам подходит только тиран, который за счет громадных человеческих жертвоприношений держит страну в «ежовых рукавицах»?

Нужна ли нам власть, которая осуществляет реальные великие проекты, такие как Транссиб, ставший единственным действительно воплощенным в жизнь трансконтинентальным железнодорожным проектом той эпохи, или власть которая, крича о великих достижениях, добивается высокой ценой посредственных результатов, для впечатления которыми требуется занижать уровень предшествующего развития страны?

Николай II — это образ нормальной власти, которая может дать обществу нормальную жизнь без чрезвычайных методов. И когда большая часть нашего общества выберет именно его, предпочитая Сталину, найдет именно в царе воплощение позитивной исторической фигуры, то мы увидим формирование запроса на историческую нормальность, на развитие не ценой людоедства.

Эта нормальность должна сопровождаться гражданской ответственностью самого общества. Как показала трагедия императора Николая II и его семьи, быть нормальным человеком во главе государства, не быть тираном, возможно лишь там, где общество само отвергло революцию, террор, разрушение, систематическую клевету на власть и заговорщические ножи в спину. Общество не должно считать своей обязанностью «рвать» там, где тонко и бросаться на прорыв едва ему показалось, что хватка власти ослабеет. Тирании не заслуживает то общество, которое способно понимать другие управленческие механизмы, кроме тирании.

ПЁТР СТОЛЫПИН. РУССКИЙ НАЦИОНАЛИСТ У ВЛАСТИ

«В нем русское было центром всего», — такими словами Василий Розанов охарактеризовал жизнь и деятельность Петра Аркадьевича Столыпина. «Явился на вершине власти человек, который гордился именно тем, что он русский и хотел соработать с русскими».

Петр Аркадьевич Столыпин ворвался на небосклон русской истории стремительным метеором. 26 апреля 1906 года Государь назначил мало кому известного Саратовского губернатора министра внутренних дел, 8 июля к этому прибавился премьерский пост. А 5 сентября 1911 Столыпин скончался в Киеве от ран полученных в результате подлого теракта.

Чуть более пяти лет огненной жизни политика, оратора, усмирителя и преобразователя навсегда остались яркой страницей истории. Была подавлена способная покончить с Россией прямо на месте грандиозная революция-смута. Страна сделала колоссальный скачок в своем экономическом, социальном, политическом развитии, прибавила и сытости и уверенности в себе.

Хотя Столыпин не смог предотвратить новой революции, для того его и убили, чтобы не смог, но оставленное им наследство было громадно. Сибирь заселили миллионы русских крестьян и навсегда исключена была угроза ее отторжения от России. На страже города на Неве встали линкоры, ассигнования на которые с таким трудом премьер провел через думу – трудно сказать, как бы сложилась наша история, если бы в сентябре 1941 их там не было. Даже в самые тяжелые годы разрухи работали построенные при Столыпине, в ходе второй волны