Крестный путь патриарха. Жизнь и церковное служение патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского) - Михаил Иванович Одинцов

церковную политику на основе т. н. лояльного отношения к Советской власти. В этом сказалась некоторая прогрессивность митрополита Сергия. Осуществляя этот принцип, он вместе с тем стремится возродить церковь в прежних ее масштабах. С начала войны сам занял патриотическую позицию, организовал патриотическую деятельность во всей церкви и этой деятельностью руководит в настоящее время»[335].

Судя по всему, предстоящая встреча должна была стать первым шагом к налаживанию постоянных взаимоотношений между Русской православной церковью и Советским государством. Параллельно шли поиски того, кто мог быть назначен на пост вновь создаваемого государственного органа по связям с Московской патриархией.

…Самолет летел над самым лесом, почти касаясь верхушек деревьев. Дождь, облака, скрывавшие луну, заставляли летчиков чертыхаться и напряженно всматриваться во мглу. Однако условного огня все не было. Но вот налетевший порыв ветра на короткое время разогнал тучи, и внизу, справа, показались костры.

Спустя несколько минут в землянке, где располагался штаб партизанских отрядов на Украине, посланник с Большой земли передавал почту – всего один пакет. Раскрыв его и быстро пробежав глазами текст, командир бросил посыльному:

– Полковника Карпова в штаб! – Повернувшись к присутствующему здесь же летчику, добавил: «Обсушитесь у огня, чайку партизанского попейте».

Вскоре в землянку торопливо спустился моложавый, плотно сбитый, с приятным открытым лицом военный.

– Товарищ командир, полковник Карпов по вашему приказанию прибыл, – отрапортовал он.

– Садись, полковник. Знаю, ты с группой только что вернулся с задания, но, – командир указал на летчика, – ситуация резко изменилась. Короче, пришел приказ – быть тебе срочно в Москве.

– Товарищ командир, – подал голос летчик, – ночь на исходе… нам бы в путь, времени в обрез, да и погода…

– Ну что же, давай прощаться, Георгий Григорьевич, может, свидимся когда-нибудь.

На исходе дня 5 августа 1943 г. Карпов входил в здание Наркомата госбезопасности на Лубянке. В приемной его уже ждали и сразу же провели к наркому В. Н. Меркулову. Разговор был краток, но конкретен.

– Полковник, вам предстоит вернуться в центральный аппарат наркомата и вновь возглавить отдел по борьбе с церковно-сектантской контрреволюцией. Хотя, признаюсь, придется над названием подумать, да и направление работы… будет несколько иным. Но об этом в другой раз. Сейчас о главном. В директивных органах принято решение официально легализовать религиозно-церковную жизнь в стране. С этой целью обсуждается вопрос об органе, которому будет поручено это дело. Что это за орган и каковы его полномочия, пока полностью не определено. Хотя суть ясна: быть опосредующим звеном между правительством и Православной церковью. Но Вы его и возглавите, и доработаете все, что необходимо. Вам дается ровно месяц, чтобы вникнуть во все проблемы Православной церкви в стране и за рубежом. Через тридцать дней будете представлены Верховному и дадите все необходимые пояснения о Церкви и работе нового органа.

На одном дыхании изложив перспективы, нарком наконец остановился. После паузы спросил:

– Вопросы есть?

– В чьем непосредственном подчинении я буду находиться?

– В моем и только моем.

– Будет ли мне придан оперсостав?

– Для начала можете отобрать себе троих. Дальше видно будет.

– Допуск к текущей информации и к архиву?

– Без ограничений, вас уже ждет рабочий кабинет, машина и все необходимое на первое время. – Нарком встал и, крепко пожимая подчиненному руку, произнес напоследок: «За работу, полковник. Это твой шанс. Желаю удачи!».

Пожалуй, еще никогда за свою 45-летнюю жизнь Карпов не работал так напряженно. Поиск, сбор и обобщение информации о положении Православной церкви в стране и за рубежом, на оккупированной территории, в европейских странах, на Ближнем Востоке. Обработка сведений, поступающих в НКГБ из партизанских отрядов и действующей армии, от подпольщиков и нелегалов, из самых различных источников информации за рубежом. Перехваты радиопередач немецких радиостанций и их союзников. Чтение церковных изданий, советской и иностранной прессы. И встречи, встречи, встречи – со всеми, кто мог дать сколько-нибудь полезную информацию о Православной церкви, иерархах, духовенстве, активистах-мирянах.

Карпов со своими сотрудниками негласно посетил все действующие в Москве и ближнем Подмосковье храмы как православные, так и обновленческие. Обошел он и все мало-мальски известные православные соборы и монастыри, закрытые в разные годы, проверяя собранную информацию о их состоянии и использовании.

К началу сентября все три иерарха – Сергий (Страгородский), Николай (Ярушевич) и Алексий (Симанский) были в Москве. После церковных служб они собирались в маленьком деревянном домике в Бауманском пер., 6, где располагалась Московская патриархия. Здесь они общались, обсуждая насущные проблемы. В один из таких вечеров раздался телефонный звонок. Митрополит Николай подошел к аппарату, поднял рубку:

– Митрополит Николай слушает.

Громкий, по-военному сухой, четкий и незнакомый голос проговорил:

– По нашим сведениям здесь, кроме Вас, проживают митрополиты Сергий и Алексий. Так?

– Да.

– Где они?

– Мы все вместе… здесь… разговариваем… А кто говорит и что, собственно, случилось?

Но в ответ он только услышал: «Не отлучайтесь, к вам придут».

Действительно, спустя полчаса в дверь позвонили. Иподиакон Сергия Страгородского открыл дверь. На пороге стояли три человека.

– Где митрополиты? – прямо с порога поинтересовался один из них.

– В доме.

Спрашивавший по-хозяйски вошел внутрь дома, двое других остались у дверей снаружи дома.

– Вот здесь можно повесить плащ.

– Спасибо – прозвучал вежливый ответ. Мимоходом взглянул в зеркало и, поправив галстук, вошел в комнату. Взволнованные митрополиты стояли вокруг стола.

– Владыка, к Вам, – едва успел промолвить иподиакон.

– Прошу прощения за поздний визит. Разрешите представиться: Карпов Георгий Григорьевич, исполняю поручение правительства. Буду краток. В правительстве есть намерение предоставить Патриархии более комфортное здание, а мне поручено узнать о нынешних нуждах и потребностях Православной церкви. О, вы чаевничаете? Простите. Карпов отошел в прихожую к своему плащу. Вернувшись, поставил на стол пакет, из которого посыпались печенье, конфеты, шоколад, лимон… – простите, маленькое угощение.

Митрополиты постепенно приходили в себя от столь неожиданного визита, вежливость и обходительность гостя заметно их успокоили. И хотя гость повторял, что пришел ненадолго, не хочет никого утомлять, но… разговор затянулся на час. Зато казалось, что обо всем вспомнили и основные «нужды» обозначили. Уже уходя, гость попросил: «Будьте завтра, часиков в 6–7 вечера на месте, как и сегодня. Все трое».

Вечером в субботу, 4 сентября, митрополиты после утренней службы в Елоховском вновь собрались в домике в Бауманском переулке…

А в это время далеко от Елоховского собора и Бауманского переулка разворачивались события, напрямую затрагивавшие всех и каждого верующего человека и в целом Православную церковь.

Полковник госбезопасности Г. Г. Карпов стоял у окна своего служебного кабинета. Осенний дождь, словно ситцевой занавеской покрывал стекло, но еще можно было разглядеть на привычном месте, пусть и в камуфляже, кремлевские башни и стены.

Со слов комиссара госбезопасности он знал, что оттуда должен последовать вызов к Верховному