Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

Вы празднуете 16-е число апреля в 30-й уже раз: слава Богу! Немалое уже поприще монашеского жития пройдено Вами. Ho увы! В настоящее печальное время более и более оскудевает число преподобных в духовных школах высшего образования. Как слышно, наше высшее священноначалие немало озабочено при виде этого неутешительного явления. Но и простому нашему монашеству угрожает сокращение.

Не далее как вчера я слышал, что внесено в Святейший Синод предложение о закрытии некоторых городских монастырей, в том числе полоцкого Богоявленского; посмотрим, какие будут из этого последствия. В нашей благословенной Украине в царствование Екатерины II закрыто было множество монастырей, но впоследствии времени некоторые из упраздненных обителей, как, например, Святогорская пустынь, Ахтырский Троицкий монастырь и другие, по усиленному ходатайству местных помещиков и благочестивых поселян восстановлены и, можно сказать, процветают. В духе русского православного народа таится какое-то особенное расположение и уважение к иноческим обителям. Их не терпит только современный социализм и нигилизм. У меня в епархии созидается вновь одним благочестивым старцем-помещиком монастырь, на устройство и поддержание коего он определил 100 тысяч деньгами и 4400 с лишком десятин превосходной земли с вековыми дубовыми рощами, водами и прочее. К концу нынешнего лета предполагается открыть эту обитель.

Таврический преосвященный[444], мимоездом из Москвы, провел у меня сутки. Много с ним мы беседовали о разных предметах, и ничего утешительного он не сообщил мне. Петербург произвел на него во всех отношениях самое грустное впечатление.

Вот не стало между нами еще одного крепкого ратоборца за права Церкви и епископского сана. Я разумею преосвященного Агафангела. Родные его приглашали меня на его погребение, но я не мог решиться на такое дальнее путешествие, не зная распоряжений по этому случаю со стороны Святейшего Синода. Кто-то займет его теплое место?[445]

Необыкновенно скорое, при нынешних порядках, награждение прогрессивного Хрисанфа[446] не может не заслуживать особенного внимания. Желающие награды должны принять это к сведению. Утешен, конечно, наградою и мой почтенный земляк – Муромский владыка[447]. Судя по его летам, пора бы ему и на епархиальную кафедру. Нельзя не порадоваться и за старца отца протоиерея П.Е. Покровского[448], украшенного также звездою.

Еретическая книга Farrar’а[449], о которой изволите писать, переводится, однако ж, и печатается в “Православном обозрении”.

Я забыл Вам сказать о великопостных забавах и увеселениях. Харьковцы не меньше древних римлян преданы наслаждению всякого рода зрелищами, но и они несколько устыдились пред Святою Четыредесятницею; по крайней мере, местная газета не раз выражала скорбь по поводу пустоты театров, несмотря на появление в них нередко знаменитостей артистических. Слава и благодарение Господу!

Ваше преосвященство изволите заключать свое послание от 9-го марта словами: “негде более писать, да и некогда…” Что Вам некогда писать, с этим я согласен, но чтобы негде было писать, это неправда. Вы так много оставляете неписанной бумаги сверху страниц, что там можно было бы поместить другое подобное Вашему письмо. Вперед покорнейше прошу исписывать весь почтовый лист сверху донизу».

30-го числа получено было мною печальное известие о кончине старейшего из русских иерархов высокопреосвященного Арсения[450], митрополита Киевского, последовавшей в Петербурге 28-го числа от апоплексического удара на 79-м году от рождения. Отпевание над телом почившего святителя совершено было 2-го мая в Петербургском Казанском соборе, а погребение – в Дальних пещерах Киево-Печерской Лавры. Обстоятельства кончины и погребения с подробностию описаны в современных духовных журналах и газетах. А его учено-нравственная и административная характеристика изображена в следующих отдельных изданиях: 1) «Памяти высокопреосвященного Арсения, митрополита Киевского» (Киев, 1876) и 2) «Воспоминания о покойном митрополите Киевском Арсении» В.Ф. Певницкого (Киев, 1877).

12-го числа приветствовал я досточтимого друга своего, преосвященного Леонида, с возведением его в сан архиепископа и с назначением на Ярославскую знаменитую кафедру.

Вот что я писал ему:

«Высокопреосвященнейший владыко, милостивый архипастырь!

От полноты преданного Вам сердца приветствую Вас с возведением на высшую степень иерархического служения Православной Христовой Церкви. Да дарует Вам Пастыреначальник Господь Иисус Христос благодатную помощь и духовную мудрость право править слово истины и созидать душевное спасете вверенной Вам паствы!

Итак, пришло время и над Вами исполниться апостольскому слову: яко не имамы зде пребывающаго града, но грядущаго взыскуем. Из первопрестольного града Вам указан державною волею путь к иному граду. Нет сомнения, что Вам, после столь продолжительного пребывания в первопрестольной столице, нелегко расставаться с нею, но премудрый Строитель судеб человеческой жизни да устроит рано или поздно и Вам, подобно великому предшественнику Вашему на Ярославской кафедре, в Бозе почившему святителю Филарету, обратный путь из града Ярославля в богохранимый град Москву!

Позвольте, однако же, высокопреосвященнейший владыко, братски вопросить Вас, каким образом совершилось Ваше новое назначение на Ярославскую кафедру; было ли по-прежнему предварительно требовано Ваше на сие согласие или нет и кому, собственно, принадлежит первоначальная мысль об этом назначении.

Я питаю себя приятною надеждою, что Ваше высокопреосвященство и на новом месте Вашего архипастырского служения сохраните ко мне Ваше прежнее доброе расположение.

Ярославль мне несколько знаком: в нем я был в 1861 году в качестве ревизора тамошней семинарии. Но с того времени, без сомнения, многое изменилось, и, вероятно, к лучшему. В Ярославле у меня есть и до сих пор знакомые. Между прочим, позвольте мне рекомендовать Вам законоучителя Демидовского лицея протоиерея А.П. Лаврова как моего доброго товарища и совоспитанника академии. Это человек в высшей степени кроткий и благонравный.

Прося Ваших святительских молитв пред угодниками Ярославскими и Ростовскими, с душевным почтением и преданностию имею честь быть…»

19-го числа имел я честь получить от председателя Православного миссионерского общества, высокопреосвященного Иннокентия, митрополита Московского, официальное отношение от 14-го числа, за № 333, следующего содержания:

«Преосвященнейший владыко, возлюбленный о Господе брат и сослужитель!

Приношу Вашему преосвященству глубочайшую благодарность за открытие во вверенной Вам Харьковской епархии комитета Православного миссионерского общества, столь благовременное при усиливающемся развитии миссионерской деятельности в нашем Отечестве и за пределами его, и покорнейше прошу Вас, милостивый архипастырь, не оставлять новооткрытый комитет Вашим участием и покровительством.

При сем долгом почитаю сообщить, что общим собранием Православного миссионерского общества, бывшим в Москве в минувшем мае месяце, известие об открытии харьковского комитета принято было с живейшим сочувствием».

12-го мною получено было из Москвы от преосвященного Леонида письмо, писанное, очевидно, в состоянии сильного душевного волнения, так что некоторых слов нельзя и разобрать. Вот что писал мне досточтимый друг мой от 9-го числа:

«Знаете Вы, какая внезапность постигла меня и влечет еще далее от Вас местом,