Собрание сочинений. Том I. Поэтические сборники - Павел Николаевич Шубин

мост, дом 6, кв. 10. Имели дома телефон с номером 49–20. Это самый центр! Откуда деньги? Жена имела достойный заработок, но и Павел на шее не сидел у супруги: занимался переводами. К 1941 году он имел, по собственным словам, «15 тысяч строк переводов»: Страна Советов пестовала поэзию национальных окраин, и переводчикам платили очень серьёзные деньги – за переведённую поэму можно было получить несколько тысяч рублей. Чтобы понять, что это за суммы, вспомним, что средняя довоенная зарплата в СССР составляла 339 рублей. Специалисты и передовики получили до 600 и выше.

Обед в очень хорошей столовой стоил, к примеру, 2 рубля. Килограмм чёрной икры, которая свободно продавалась на Арбате, – 69 рублей.

Шубины не бедствовали.

Он переводил Джамбула с казахского, Абая – с киргизского, а также других авторов – с азербайджанского, узбекского и… немецкого.

Шёл 1939-й.

С налёта покорить Москву Шубину не удавалось. Поэтическая конкуренция там была – высочайшая. Внимание к поэзии в стране – беспрецедентное. Стихи шли в центральных газетах рядом с речами вождей и самыми важными мировыми новостями.

Уже переехав в Москву, он всё равно продолжал публиковаться со своими стихами в ленинградских изданиях: в прошлом, 1938-м, было целых четыре подборки в «Звезде» за год, включая поэму «Котовцы» в 12-м номере, две публикации в журнале «Резец» и лишь одна – в московском журнале «Молодая гвардия». Медленно поддавалась Москва!

1 марта 1939 года у Шубина и Лунц, которые к тому времени официально расписались, родился сын. Ему дали имя Александр.

Но в литературном плане в 1939 году наблюдалась всё та же картина: Шубина публиковали «Звезда», «Резец», «Литературный современник» – да, во всей стране читаемые, знаменитые, но всё же ленинградские издания. Возможно, сам Шубин предпочитал больше тратить время на работу, но приходилось ходить по редакциям – он перевёз из Чернавы в Москву захворавшую мать, теперь они жили все вместе, и нужны были деньги, а ленинградские издания платили исправно.

И лишь в 1940 году случился очередной прорыв.

У него выходит вторая книга – «Парус»: лишённая, в отличие от первой, привкуса ученичества, но, напротив, дерзкая, самоценная, имевшая, наконец, успех и прессу. Книгу он посвятил своей жене, которую обожал.

Под конец 1939-го Шубин пишет классическое стихотворение «Елена» (выйдет в первом номере «Звезды» за 1940 год).

Этой ночью белёсой,

Открывшей глубинные дали,

Светлоярые плёсы

Зелёным огнём полыхали.

……………………………

Я ищу тебя всюду

На тёмных дорогах вселенной,

Моё светлое чудо,

Мой сон, наречённый Еленой.

Ни тебя позабыть,

Ни себя не могу пожалеть я.

Длится поисков нить

Бесконечные тысячелетья.

По неведомым тропам

Бежал я из крымского плена,

Я на рынках Синопа

Шептал твоё имя: «Елена!»

………………………………

Отзовись! Позови!

Я бреду наугад меж домами,

Имя первой любви

Повторяя одними губами.

Понемногу Шубина начинают публиковать и столичные издания, причём самые престижные: газета «Московский комсомолец», журнал «Огонёк» (там редакторствовал Евгений Петров, соавтор «12 стульев» и «Золотого телёнка»). Свершалось желанное! Он начал выбиваться в первые ряды.

…Тут и война грянула.

Шубин в армии не служил, но прошёл в 1934–1935 годах высшую вневойсковую подготовку при институте им. Герцена (сборы длились 90 дней при Туркестанском стрелковом полку) и получил звание командира взвода запаса.

Аттестационный лист гласил: «Политически подготовлен хорошо, выдержан, устойчив. Обладает хорошими волевыми показателями. Твёрд в своих решениях и исполнителен, но избегает трудностей. Тактически подготовлен хорошо. Стрелковая подготовка отличная. Стрельбы выполнил на “отлично”. Физические данные хорошие. Нормативами УВП овладел на “отлично”. Имеет значок ГТО. Частично сдал на ГТО второй степени. Инструкторские навыки хорошие, но бывает груб в отношениях с подчинёнными.

Общий вывод: достоин звания командира взвода К-3».

Приказ: отнести к командному составу. Род войск – пехота.

В 1938 году он получил звание младшего лейтенанта, а в 1940-м – техника-интенданта первого ранга.

В самом начале войны Шубина пока не призывали. Он, как и вся страна, наблюдал за сводками, а если точнее – за чередой всё более очевидных катастроф.

В конце июля из Москвы началась эвакуация – в том числе писателей.

В начале августа в Чистополь – город на левом берегу Камы, в ста километрах на юго-восток от Казани – прибыли литераторы Николай Асеев, Владимир Билль-Белоцерковский, Константин Паустовский, Михаил Исаковский.

К октябрю, вспоминают современники, в Москве, в том числе в писательском сообществе, многие были убеждены: столицу немцы возьмут.

В секретариате Союза писателей утверждались списки на эвакуацию; толпились очереди, было нервно, иные хотели уехать первыми и шли на всяческие для того ухищрения.

По всей Москве жгли архивы.

Последний писательский эшелон уходил 14 октября 1941 года.

В том поезде ехали Анна Ахматова и Борис Пастернак, Леонид Леонов и Константин Федин, Павел Шубин с матерью и женой. Большой театр тоже был эвакуирован.

Жильё в Чистополе искали себе сами.

Драматург Александр Гладков вспоминал: «Маленький обычный городок с приездом эвакуированных москвичей и ленинградцев принял своеобразный вид. Особый оттенок ему придали писатели… В модных пальто и велюровых шляпах, они бродили по улицам, заквашенным добротной российской грязью… Не встречаться 2–3 раза в день было невозможно… Все обедали в крохотной столовке напротив райкома, все ходили читать подшивки центральных газет в парткабинет; все брали книги в Доме учителя».

Владимир Билль-Белоцерковский: «Старые деревянные осевшие в землю дома царских времён, не асфальтированные грязные улицы, отсутствие машин, водопровода, канализации. За водой мне приходилось ходить с вёдрами и коромыслом к колодцу за несколько кварталов от дома, в любую погоду… Электрический свет давали только на несколько часов в сутки и с частыми перебоями. Не было и керосина. Освещались самодельными масляными коптилками: баночка или бутылка с грубым растительным маслом (которым каша сдабривалась) и фитиль из верёвки. Спичек не было, огонь добывали древним способом: с помощью зазубренной железяки – кресала, кремня и трута (жжёной тряпки). Чиркали железкой по кремню, искры падали на трут, он начинал тлеть, и его раздували до огня».

К ноябрю некоторые литераторы в Чистополе запаниковали, что немцы дойдут и сюда, и часть из них начала перебираться в Ташкент.

У Шубина в Чистополе был свой круг разновозрастных литераторов, которые быстро сошлись в одну компанию: их объединило желание попасть в действующую армию, не дожидаясь мобилизации.

Самый старший в той компании был 55-летний поэт Михаил Зенкевич – он ещё в незапамятном 1911 году вместе с Николаем Гумилёвым учреждал «Цех поэтов».

Поэт Василий