Собрание сочинений. Том I. Поэтические сборники - Павел Николаевич Шубин

Сатирик Сергей Швецов, 1903 года рождения. Поэт Осип Колычев, 1904-го. Переводчик Владимир Бугаевский, 1905-го года. Поэт Арсений Тарковский, 1907-го. Его ровесник, писатель Илья Гордон. И самый молодой, сын уже покойного советского классика Эдуарда Багрицкого – поэт Всеволод Багрицкий, 1922 года рождения.

Собирались по вечерам, делились новостями и сплетнями, спорили, читали стихи, если было что выпить – выпивали, и ежедневно искали возможность сорваться отсюда на запад страны. В шутку называли себя «12 апостолов».

В начале декабря в Чистополь приехал глава писательского ведомства Александр Фадеев, и «12 апостолов» взяли его в оборот. Он их проблемы решил: хотите обратно в столицу – кто ж вам запретит.

В начале декабря по снежной дороге с обозом компания направилась в Казань и оттуда – в Москву.

В октябре 1941 года в боях под Москвой погибло и пропало без вести более сорока бойцов писательской роты – подразделения Красной армии, сформированной из московских ополченцев, членов Союза писателей. С той поры Сталин порекомендовал не призывать литераторов в общем порядке. Сказал: литераторы – люди зачастую горячие и так часто гибнут, что в итоге мы можем остаться совсем без писателей.

Большинство литераторов аттестовывались в качестве политработников, и служили они, в общем, по профессии: либо по политической части, либо в качестве военкоров при фронтовых газетах. Хотя исключения случались.

Зенкевичу, несмотря на то что он служил в Гражданскую войну в Красной армии, отказали; и Казину – тоже. Но в Политуправлении Красной армии они числились и впоследствии неоднократно выезжали с выступлениями на фронт.

Остальные вскоре разъедутся по своим частям.

Тарковский будет направлен в редакцию газеты «Боевая тревога» 16-й армии.

Багрицкого, несмотря на сильную близорукость, которая безусловно освобождала его от службы, командировали в газету «Отвага» 2-й Ударной армии Волховского фронта.

Колычев ушёл в «Красный черноморец» – газету Черноморского флота. Гордон попадёт поначалу в миномётную бригаду, откуда его спустя год переведут в газету «За победу» при 4-й Гвардейской артиллерийской дивизии.

Получит своё назначение и Шубин – чем был и вдохновлён и, по-хорошему, возбуждён – на волховское направление.

Из автобиографии: «На фронт прибыл 16 декабря 1941».

Ему было 27 лет. Возраст Лермонтова.

17 декабря Ставка Верховного главнокомандования объявила о создании Волховского фронта. В него вошли действующие 4-я и 52-я армии (командующие – генерал армии Кирилл Мерецков и генерал-лейтенант Николай Клыков), а также сформированная в Сибирском военном округе 59-я армия (под командованием генерал-майора Ивана Галанина) и 26-я резервная, переименованная во 2-ю ударную (командующий – генерал-лейтенант Григорий Соколов, вскоре его сменит вышеупомянутый Клыков).

Бои, поражения и победы этих армий станут для Шубина жизнью на ближайшие месяцы и годы.

Он шёл к этой доле. Готовил себя к ней.

Военизированное сознание было ему свойственно всегда. Две из трёх довоенных поэм Шубина («Слово об Иоване Зарини» и «Котовцы») – военные; да и третья, «Товарищ», – мобилизационная, где тема преодоления трудностей – ключевая.

Но даже, быть может, не это выведет его в число лучших военных поэтов.

С первых стихов, изначально Шубину было присуще обострённое чувство Родины, ставшее в 1941-м необычайно востребованным.

В 1940-м, в стихотворении «Что в душу западает? – Не года…», он писал:

Апрель, апрель! Начало вешних гроз,

И грустное, и милое до слёз:

Ночь. Березняк и пруд. И шорох лоз.

И девушка, одна, среди берёз.

Не здесь ли мне решилось? Не тогда ль

Открылась предо мной вся жизнь, вся даль,

Всё, с чем и жить, и умереть не жаль, —

Любовь моя, и радость, и печаль.

Я это чувство Родиной зову,

Оно – как жизнь, как сон мой наяву,

С любовью первой, с горлинкой во рву,

С литым дождём, упавшим на траву.

И каждый миг со мною вечер тот —

Далёкий, давний… Он всегда живёт,

Гудит жуком, черёмухой цветёт,

Апрельским ветром бродит у ворот,

Как некогда…

Это чувство Родины – такое очевидное и вместе с тем почти неуловимое – было для него наиважнейшим, основным в жизни.

И – степи навстречу,

и сердце сжимается больно.

За светлой рекою,

станицу держа на ладони,

Крутое обдонье

раскинулось

сонно и вольно.

И всё – как вначале —

Полуночный сад со сверчками.

И скрип дергача на леваде:

ты дома, ты с нами;

И та же постель

в травяном курене

среди яблонь,

И та же подушка,

набитая детскими снами.

(«Густые черешни и низкая хата за ними…»,

10 марта 1941)

За детские сны – вот за что будет идти его война. За огромный сон о необъятной России.

Шубин был русофилом от рождения – сразу же, природным.

Казалось бы, в пору становления Шубина имелись проблемы с вульгарным и догматическим представлением о русской истории, национальном прошлом; да и казачья, столь важная для Шубина тема, некоторое время воспринималась весьма скептически.

Но всё это Шубина как бы и не коснулось. Он, при всём своём комсомольском задоре, неизменно и настойчиво повторял, что он – русский, русский, русский. И весь его социалистический искренний порыв был безусловно русским по сути, по содержанию.

Русскость была его главной поэтической и жизненной мерой.

Одно из первых его военных стихотворений (написано осенью 1941-го) – «Куст ракитовый». Оно будет положено на музыку Александром Вертинским и обретёт славу народной песни.

Там Шубин сразу же, во-первых, обращается к национальному песенному канону, а во-вторых, берёт казачью тему:

Ой, шуми ты, куст ракитовый,

Гнись под ветром до земли!

Казаки дружка убитого

На шинели привезли.

Следующие его стихи, «Навстречу стремнине, бредущие вброд…» (датируются 12 ноября 1941 года), являются, что называется, программными:

Какая судьба мою душу взяла

И с этой землёй побратала —

Забытых ли праотцев прах и зола,

Иль воля, достойная крыльев орла,

Бездомная грусть краснотала?

Я донную рыбу ловлю в Ильмене,

Ночую в кустах за колодцем,

Земля и репьи – на моём чекмене,

И волосы выжжены солнцем.

Но доли иной для себя – не хочу,

Земля моя, правда и сила, —

Все вороги были тебе