Леонид Брежнев. Опыт политической биографии - Виктор Деннингхаус

Вместе с тем в преддверии съезда Брежнев регулярно общался по телефону со своим «главврачом» Чазовым (1.01, 2.01, 20.01.1976) и даже принимал его у себя лично (10.02.1976). Необходимо заметить, что Брежнев не любил встречаться с Чазовым в Кремле, считая, по всей вероятности, что это вызовет ненужные пересуды о состоянии его здоровья. Так, с 1970 по 1974 г. начальник 4-го управления Минздрава СССР всего лишь три раза побывал у генсека на приеме в Кремле: один раз в 1972 г. и дважды в 1974 г.

Брежнев берег силы для главного мероприятия 1976 г. – XXV съезда КПСС, который он открыл 24 февраля длинным отчетным докладом. Черняев 7 марта запротоколировал у себя в дневнике впечатления от этой речи: «Неожиданно бодр и четок в произношении был Брежнев. Причем чем дальше, тем энергичнее он читал текст. Думаю, что был на уровне своих выступлений (в смысле ораторства) 4–5-летней давности. На это обратили внимание и ино[странная] пресса, и ком[мунистические] делегации» [1441].

В перерывах между заседаниями Брежнев, как правило, находился у себя в кремлевском кабинете. Чем он конкретно занимался в часы отдыха – неизвестно, т. к. его секретари информацией не владели, возможно – спал. В любом случае, в эти дни Брежнев официально встретился только с двумя зарубежными политиками, добившимися аудиенции, – Альвару Куньялом и Энрико Берлингуэром, а также с Д.Ф. Устиновым. Все его контакты за пределами Кремлевского дворца съездов ограничились в феврале 1976 г. несколькими телефонными звонками Г.А. Алиеву и А.В. Георгиеву (25.02), Д.А. Кунаеву (28.02), К.У. Черненко (27.02, 29.02) и разовым посещением стадиона в Лужниках (25.02). В начале марта, к окончанию съезда, Брежнев успел переговорить по телефону (если не учитывать единичных звонков своим помощникам и Черненко) только с новым секретарем ЦК КПСС М.В. Зимяниным, М.А. Сусловым, И.В. Капитоновым и Д.Ф. Устиновым. За весь период работы съезда, с 24 февраля по 5 марта, Брежнев, судя по записям секретарей его приемной, не принял у себя в кабинете ни одного первого секретаря республики, края или области, что было для него явлением необычным.

После окончания партийного форума и последовавшего, по словам Чазова, «нервного срыва» Брежнев попал на длительный «отдых» в «Барвиху», где пробыл с 10 марта по 21 апреля 1976 г. В санатории генсек практически никого не принимал (исключение составил Громыко), ни с кем не разговаривал по телефону, почта (согласно сообщениям секретариата) к нему не поступала. Телефонные переговоры Брежнева в «Барвихе» в марте 1976 г. можно пересчитать по пальцам: он переговорил по одному разу с Сусловым и Громыко, дважды – с Андроповым и Черненко, трижды – с первым заместителем заведующего общего отдела ЦК К.М. Боголюбовым, два раза удалось связаться с генсеком его помощнику К.В. Русакову и один раз – А.М. Александрову-Агентову. Первый раз после своего приезда в «Барвиху» Брежнев услышал голос Косыгина только 5 апреля 1976 г., т. е. почти спустя месяц с момента их последнего разговора. Генсек изредка, наездами, посещал Кремль, не задерживаясь подолгу в своем кабинете. Рутинный распорядок работы в «Барвихе» был нарушен только 4 апреля, когда Брежнев заехал на Старую площадь, чтобы лично осмотреть «сувениры в комнате подарков» [1442].

Первая заметка в журнале брежневской приемной, фиксирующая деятельность генсека за рамками телефонных переговоров, появилась только 19 апреля: «В 12:50 прибыл в Кремль. Работал над документами»[1443]. Эпопея затянувшегося отдыха закончилась 21 апреля, когда секретарь А. Бычков отметил в дневнике приемной: «В 13:00 Л.И. прибыл из “Барвихи” на работу в Кремль, принял т. Цуканова Г.Э., переговорил по телефону с т.т. Черненко К.У. и Расуловым Д.Р. (Душанбе). В 17:20 Л.И. выехал из Кремля в “Барвиху”. В 20:00 Л.И. из “Барвихи” переехал на дачу в “Заречье”»[1444]. Именно с этого дня Брежнев стал постепенно втягиваться в привычный ритм жизни: звонки, приемы, встречи, совещания.

Выступление Л.И. Брежнева перед иностранными дипломатами во время приема глав дипломатических представительств, аккредитованных в Москве

8 июля 1977

Фотографы В. Мусаэльян, В. Соболев

[РГАКФД]

Работоспособность верного «оруженосца» Черненко, державшего руль брежневской приемной в дни «безвластия», была отмечена по заслугам: 27 апреля 1976 г., после заседания Политбюро, в присутствии членов и кандидатов в члены Политбюро, а также секретарей ЦК КПСС Леонид Ильич вручил Черненко орден Ленина и золотую медаль «Серп и Молот». «Леонид Ильич, насколько я мог понять, – отмечал в своих воспоминаниях Александров-Агентов, – неоднократно давал Черненко поручения даже самого деликатного характера, с которыми он не обратился бы ни к одному из других своих сотрудников и коллег. Нетрудно поэтому понять, что Леонид Ильич не только ценил услуги Черненко, но и пытался его как-то поощрять – это было вполне в его характере». И далее: «Черненко в последние годы, когда Брежнев чувствовал себя совсем больным и мало работоспособным, стал особенно нужен Брежневу, и последний быстрыми темпами начал продвигать его вверх по ступеням служебной лестницы» [1445].

В Кремль генсек стал приезжать к 10–11 часам утра, иногда после обеда, а уезжать в 19 часов, а порой и в 21 час вечера. Впервые после окончания съезда Брежнев показался народу «живьем» только 20 апреля: он побывал на автозаводе имени Лихачева, где встретился с рабочими и произнес небольшую речь. Интересно отметить, что День Победы, свой главный праздник, Брежнев провел в 1976 г. в одиночестве на даче, поздравив по телефону членов и кандидатов в члены Политбюро, а также секретарей ЦК.

Проблемы со здоровьем: свидетельства «от первого лица»

Начиная с 1976 г. Брежнев все чаще упоминал в дневниковых записях о состоянии своего здоровья, о посещении врачей и медсестер, пребывании в поликлиниках и больницах, что позволяет нам именно этот год выделить как важную веху в его жизни. Брежневские записи не дают нам детальных сведений о его заболеваниях, но мы можем узнать о процессах лечения, их направленности и длительности: «Возился со слуховым аппаратом» (7.07.1976); «Посмотрела Ия Александр[овна] ухо, горло, нос. Дано предписание что делать несколько дней» (23.07.1976); «Был глазник» (10.08.1976); «Ночь была плохой (безсонница)[1446]» (9.09.1976); «Вечером был на рентгеновских съемках» (28.09.1976); «Была Елена Николаевна обработала – ухо, горло – нос» (10.10.1976); «Вновь болела рука и совершенн[о] бессонная ночь» (8.02.1977); «Вечером буду у нервопатологов[1447]» (9.07.1977); «До просыпания было плохо – валидол» (14.08.1977); «В 7 часов вечера был в клинике осматривал Н.А. Лопаткин [директор НИИ урологии Министерства здравоохранения РСФСР]. Указание – 4 дня находиться в постельном режиме…» (14.11.1977); «14 января