Акимбеков С. Казахстан в Российской империи - Султан Акимбеков

века оно должно было уже реагировать на возникшие вызовы под большим давлением со стороны общества. Именно с этим было связано появление манифеста Николая II от 17 октября 1905 года, в котором было заявлено о предоставлении обществу основных свобод, появилась законодательная власть и были внесены соответствующие изменения в законы Российской империи, что привело к появлению первой конституции.

Крестьянский вопрос был одним из наиболее острых. И хотя государство отменило для крестьян в 1903 году круговую поруку при оплате налогов, это не предотвратило прорыва всех накопившихся противоречий. Во многих сельских районах потребовалось применение военной силы. Октябрьский манифест 1905 года с его свободами в первую очередь был адресован не крестьянству, а городским слоям. В то же время крестьянские волнения продемонстрировали, что община может выступать не только в роли правительственного агента по сбору налогов. Она в состоянии ещё и катализировать крестьянский протест. В этом случае общинная крестьянская организация становилась для государства проблемой, потому что обеспечивала консолидацию крестьян и координацию их действий. В такой ситуации вполне естественным стало проведение осенью 1906 года реформ, ставших известными по имени её инициатора премьер-министра Петра Столыпина.

Столыпинская реформа была ориентирована на кардинальное изменение ситуации на селе. Поэтому главной целью реформы стала именно крестьянская община и связанные с ней отношения. Реформа предоставила крестьянам право выхода из общины, а также право отчуждения земельной собственности. Таким образом планировалось положить начало социальному расслоению крестьянства с помощью выделения наиболее его активной части. Кроме того, создавались условия для появления рынка земли и тесно связанного с ним сельскохозяйственного кредита. В результате на селе должны были возникнуть конкурентные хозяйства, способные к товарному производству и располагавшие ресурсами для инвестиций в повышение агрокультуры. В политическом плане раскол общины снижал уровень общественной консолидации, вёл к появлению разных интересов внутри деревни, что создавало условия для возникновения здесь внутренних противоречий. Соответственно, крестьянство уже не должно было выступать против государства с общей консолидированной позицией, как это было в 1905–1907 годах. «Аграрная реформа явно имела задачу разрушить организационную структуру массовых беспорядков в деревне — крестьянскую общину с её принципом круговой поруки. Частные собственники не должны были собираться в толпы бунтовщиков и громить помещичьи усадьбы»[626].

Важно также, что столыпинская реформа должна была не только привести к выходу активной части крестьян из общины, но и в конечном итоге и к её разрушению. Это привело бы к появлению большого количества безземельных крестьян, которые могли либо пополнить ряды наёмной рабочей силы на селе, либо отправиться в города. В обоих случаях и на селе, и в городе заметно выросло бы предложение рабочей силы, что привело бы к снижению её стоимости. Данный процесс в той или иной степени имел место на начальном этапе развития капитализма в европейских странах. Капитализация сельского хозяйства выталкивает потерявших землю крестьян в города, где их дешёвый труд обеспечивает рост промышленного производства.

Естественно, что это очень рискованно для государства с точки зрения общей стабильности. Поэтому до тех пор, пока община оставалась основной формой крестьянской организации, государство должно было считаться с возможностью его реакции на реформу. В этой связи переселение на восток казалось для правительства Столыпина удобным вариантом, для того чтобы снизить напряжённость в крестьянской среде, которая неизбежно должна было возникнуть в связи с проводимой аграрной реформой.

Поэтому, собственно, именно с 1906 года начинается значительный рост количества переселенцев из европейской в азиатскую часть Российской империи. Этому способствует активизация деятельности государственного аппарата, в частности, увеличиваются бюджетные расходы на переселение. Так, в 1906 году государство потратило на переселение в азиатскую Россию 4.9 млн. рублей, в 1908-м — 19.1 млн., в 1914-м — 29.3 млн. рублей. Даже после начала первой мировой войны в 1915 году государство всё равно расходовало на переселенческую политику 27.3 млн. рублей в год[627].

Показательно, что после 1905 года переселенческое управление открывает свои представительства в тех регионах, где планировалось размещать переселенцев. Таким представительствам предоставляются полномочия по определению излишков и изъятию земли у местного населения. В результате на местном уровне российской администрации фактически создаются две конкурирующие друг с другом структуры управления по земельному вопросу.

В итоге между ними возникают противоречия, связанные с разным характером стоявших перед ними задач. Чиновники переселенческих управлений настроены более решительно в вопросе изъятия земли у местного населения. Очень показательна история, как «заведующий Сыр-Дарьинским переселенческим районом Понятовский писал в директиве местным переселенческим управлениям: «В интересах государства необходимо оставить в пользовании чистых кочевников только те площади земель, которые для земледелия непригодны»»[628].

Однако местная российская администрация относилась довольно критически к жёсткой политике чиновников переселенческой администрации. Пётр Галузо писал в связи с этим, что «туркестанская администрация с 1906 года начала и практически резко возражать против расхищения казахских и киргизских земель в пользу переселенцев. В 1906 году были образованы переселенческие партии в Семиречье — Семиреченская и в Туркестане — Сыр-Дарьинская. С образованием партий, ставивших своей целью широкую экспроприацию казахских земель в пользу переселенцев, между туркестанской администрацией и переселенческими чиновниками возник конфликт. Военный губернатор Семиреченской области генерал Ионов в 1906 году заявил, что «благополучие одних русских подданных нельзя основывать на насильственном захвате земель у других подданных»»[629]. Конечно, местных чиновников беспокоило вмешательство чинов переселенческого управления в сфере их компетенции.

Но помимо этого они должны были понимать, что простое изъятие земли у местного кочевого населения загоняет ситуацию в тупик. Потому что в результате сокращается занимаемая им территория без какого-либо решения их земельного вопроса. Очевидно, что в таком случае рано или поздно возникнут проблемы с местным населением, решение которых входит в зону ответственности местных российских чиновников. Поэтому чиновники разного уровня периодически предлагали всё-таки решить вопрос землеустройства казахов и киргизов до того момента, пока он не перерос в проблему. «По мнению едва ли не всех чинов администрации, обработанные трудом киргизов земли не подлежали изъятию под переселенческие участки и для образования таковых надо прежде устроить в земельном отношении коренное население, а затем приступить к орошению земельных пространств, ныне впусте лежащих по отсутствию воды. Со своей стороны Переселенческое управление, утверждая без достаточного основания, что в области имеется значительное количество земель вполне пригодных для оседлого хозяйства и ненужных для обеспечения хозяйственного быта местного населения настаивало на сохранении и впредь принятого ею способа образования участков с обеспечением киргизов по нормам и с отводом под участки обработанных киргизских земель»[630].

Здесь стоит отметить ещё и одну интересную тенденцию. После столыпинской реформы у