История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

послать. Я же, не получив от Парламента, коему служу, никаких полномочий для ведения переговоров, не могу на них пойти, не нарушив тем самым своего долга. Ваш покорный слуга Эссекс. Лоствизил, 10 августа 1644 года».

Этот краткий и резкий ответ произвел то самое действие, на которое рассчитывал король: особы, выказавшие чрезмерное рвение в истории с письмом, устыдились собственного безрассудства; вся армия наконец успокоилась, исполнившись твердой решимости завоевать мечом то, чего не смогла добиться пером.

Между тем к Его Величеству подоспел сэр Ричард Гренвилл, который еще на марше, близ Бодмина, атаковал отряд конницы графа, перебив многих неприятелей, а прочих захватив в плен. Явившись к королю в Боконноке, сэр Ричард доложил Его Величеству о своих действиях и весьма пространно поведал о своих силах — каковые, как выяснилось после всех его высокопарных речей, составляли лишь тысячу восемьсот человек пехоты и шестьсот конницы, в том числе более сотни — из эскадрона королевы (оставшегося в Англии, когда Ее Величество отправилась во Францию. Под начальством капитана Эдуарда Бретта он блестяще сражался в Западном Корнуолле, где сильно помог местному ополчению. Теперь эскадрон включили в состав гвардии короля, которой командовал лорд Бернард Стюарт, а капитан Бретт стал в этом полку майором.

Хотя граф Эссекс оказался запертым на слишком узком и тесном пространстве для такого крупного войска из пехоты и кавалерии, однако в руках его находились верный город Фоуи и выход к морю, благодаря чему он имел возможность получать достаточное количество припасов, ибо в тех краях безраздельно господствовал парламентский флот. И если бы граф удержал свои позиции — расположенные таким образом, что неприятель, принудив его к сражению, сам предоставил бы ему важные преимущества — то у него были бы серьезные основания надеяться, что уже вскоре Уоллер или какие-нибудь другие силы, посланные Парламентом, появятся за спиной короля — точно так же, как армия Его Величества зашла в тыл ему самому. Несомненно, именно этот вполне разумный расчет побуждал его отклонять любые авансы со стороны короля — чему способствовали также свойственные графу упорство и строгая честность, и каждый, кто был хорошо знаком с его характером, мог бы без труда предугадать, какие действие произведут все подобные обращения и попытки. А потому решено было стеснить армию Эссекса еще сильнее и полностью (или хотя в значительной мере) отрезать ей снабжение морским путем С этой целью сэр Ричард Гренвилл вышел со своим отрядом из Бодмина и овладел Ланхидроком, укрепленной усадьбой лорда Робартса, расположенной в двух милях в западу от Боконнока, над рекой, которая протекает от Реприн-бриджа к Фоуи. Наступая с другой стороны (и это имело еще большую важность), сэр Джейкоб Астли с сильной партией пехоты и кавалерии занял Вью-холл, еще одну усадьбу лорда Мохена, стоящую чуть выше Фоуи, а также Пернон-Форт, расположенный милей ниже названного города, в самом устье реки. Астли обнаружил, что оба эти пункта пригодны для обороны, и разместил в них отряды капитанов Пейджа и Гарреуэя — двести солдат при нескольких орудиях; оба капитана доказали его правоту, выполнили свою задачу и защищались так успешно, что Эссекс лишился возможности получать через Фоуи какие-либо припасы морским путем и теперь мог использовать этот город лишь для постоя своих солдат. Все удивлялись, почему граф, так долго владея Фоуи, не потрудился прикрыть подступы к нему крепким заслоном и позволил неприятелю быстро поставить его армию в тяжелейшее положение — ведь предвидеть подобное развитие событий было так же легко, как и предотвратить.

Теперь король мог не торопиться и, не предпринимая ничего серьезного сам, осторожно выжидать, к каким хитрым маневрам прибегнет Эссекс, чтобы нанести удар по его армии или спасти собственную. В таком положении, ограничиваясь мелкими стычками, армии оставались около десяти дней, и тогда король, видя, что прежние меры не приносят полного успеха, решил собрать всю свою армию в кулак и подойти еще ближе к Эссексу, чтобы навязать ему сражение или по крайней мере сильнее тревожить неприятеля на его квартирах. Это давно пора было сделать, так как пришло достоверное известие о том, что сам Уоллер (или какой-то другой парламентский отряд) уже выступил в поход на запад. Исполняя этот план, вся королевская армия двинулась вперед; неприятель вынужден был перед нею отступать, сдавая одну за другой выгодные позиции, и среди прочих — возвышенность Бикон-хилл. Немедленно заняв этот холм, Его Величество тотчас же приказал возвести на нем редут и установить батарею из нескольких орудий, которые, открыв огонь по парламентскому войску, нанесли ему немалые потери, тогда как неприятельские пушки, хотя и отвечавшие на один выстрел двадцатью, не причинили королевской армии особого вреда.

Теперь королевские войска могли без труда обозревать позиции всей вражеской армии и видеть, где стоят пехотные и кавалерийские части Эссекса, и откуда получают они фураж и провиант. Когда же, после внимательного наблюдения, картина стала совершенно ясной, Горинг, с большей частью кавалерии и 1500 пехотинцев, был послан в пункт несколько западнее Сент-Блейза, чтобы еще сильнее стеснить неприятеля и лишить его возможности получать из этих мест припасы. Его солдаты отлично выполнили приказ и не только овладели Сент-Остелом и западной частью Сент-Блейза (так что неприятельская кавалерия оказалась зажатой на небольшом клочке земли, две мили в длину и две в ширину, между реками Фоуи и Блейз), но и захватили Парр близ Сент-Блейза, отняв у врага главный пункт выгрузки доставляемых морем припасов. Остро чувствуя всю тяжесть своего положения, граф начал понимать, что долго ему не продержаться; вдобавок Эссексу стало известно, что посланные ему на выручку из Лондона войска получили сильный отпор в Сомерсетшире, что неизбежно замедлит их марш; и теперь ему нужно было менять прежние планы и искать новые решения.

Поражение при Кропреди (по-видимому, стоившее неприятелю не более тысячи человек убитыми и пленными) привело армию Уоллера в такое расстройство, что ее уже нельзя было вновь заставить сражаться; но когда Уоллер, желая ободрить свои павших духом солдат, отошел на известное расстояние от короля, а затем узнал, что Его Величество двинулся прямо на запад, и к тому же убедился, что его люди каждую ночь толпами дезертируют, он почел за благо отправиться в Лондон, где стал горько жаловаться на графа Эссекса, который-де умышленно обрек его на поражение. Речи эти нашли благодарных слушателей, а самого Уоллера встретили так, словно он вернулся с победой, разгромив армию короля (образ действий, совершенно противный принятому тогда в Оксфорде, где даже мелкие и неизбежные неудачи возбуждали живейшее