Атаман Платов. К 270-летию со дня рождения (1753–2023) - Михаил Павлович Астапенко

После захвата города Платов послал партию казаков на разведку неприятеля в район дорог, ведущих из Орлеана в Париж. Сам же он с частью корпуса двинулся в Фонтенбло, так как получил секретный приказ командования освободить из плена папу римского Пия VII, которого Наполеон еще с 1809 года держал здесь в почетном заточении. Однако выполнить этот приказ атаману не удалось, ибо за два дня до вступления казаков в Фонтенбло французский конный отряд вывез по приказу Наполеона римского священника в другое место. В письме лейб-медику Александра I баронету Якову Виллие, своему «истинному приятелю», атаман сообщал: «Я весьма добирался до города Фонтенебло, где высокопочтеннейший папа содержался; но, по верной выправке моей, его там нет. Наполеон слух распустил, якобы он его отправил в Италию, – так жители городов уверяют, но я не верю, Надобно полагать, что он его, папу, куда-нибудь спрятал»[1146].

Пробыв сутки в прекрасном дворце Фонтенбло, казаки при появлении превосходящих сил французов покинули город, продолжив дальнейшее продвижение. Казаки шли по чужой земле среди настороженного, большей частью враждебного, населения. Платов имел случаи многократно убедиться в том, что, несмотря на тяготы войны, крестьянское население Франции поддерживало Наполеона, боясь возвращения Бурбонов и введения средневековых феодальных порядков.

По пути движения донцы видели на стенах домов и развалинах многочисленных замков сделанные углем надписи: «Да здравствует Франция! Долой союзников!» Франция, потерявшая в бесчисленных наполеоновских войнах более двух с половиной миллионов лучших своих сынов, страшилась зловещих перемен, которые несли ей чужеземные войска, в своем обозе везшие во Францию ненавистных Бурбонов.

Особым приказом по корпусу атаман запретил своим казакам в чем бы то ни было обижать население, и казаки честно выполняли приказ своего предводителя. А вот союзники – пруссаки, вестфальцы, баварцы, австрийцы – вспоминая прошлые обиды, нанесенные им Наполеоном, срывали зло на мирном населении Франции, вызывая еще большую к себе ненависть со стороны простых французов.

В этот период вновь возродился военный гений Наполеона, словно обретя «второе дыхание»: ему с ничтожными силами удалось одержать ряд блестящих побед над прусскими войсками талантливых полководцев Блюхера и Йорка. Но ни одна из этих побед не стала решающей из-за численного превосходства союзников. Наполеон редко имел под рукой в одном месте более 40 тысяч солдат, в то время как его противники располагали 150–200 тысячами. Союзники несколько раз пытались двинуться на Париж, но Наполеону удавалось, сконцентрировав силы, отбросить фланговыми ударами армии Блюхера и Шварценберга на исходные позиции.

Под впечатлением этих побед своего императора против союзников поднялась значительная часть населения оккупированных территорий.

Этому в немалой степени способствовали и непомерные контрибуции, налагаемые австрийцами и пруссаками на французов, грабежи и насилия, чинимые ими. Суровый Йорк открыто называл своих пруссаков «шайкой разбойников»[1147]. Опьяненные первыми успехами, солдаты с каким-то неистовым остервенением уничтожали плодовые деревья, разбивали зеркала, стекла на окнах домов, ломали и жгли мебель. Иногда такие бессмысленные грабежи и насилия продолжались несколько дней кряду. Все это, вместе взятое, и заставило крестьян взяться за оружие. В иных местах более тысячи человек сбегалось на звон набата, чтобы расправиться с мародерами. Союзных солдат опаивали водкой до крайней степени, а потом, пьяных и сонных, убивали. Мужчины, женщины и даже дети соперничали друг с другом в этой жестокой охоте на неприятельских солдат.

В такой тревожной обстановке Платов получил известие, что союзная Богемская армия отступает, потерпев ряд поражений от Наполеона, а отряд французов в три тысячи бойцов занял город Эогвиль, чтобы отрезать казачьему корпусу путь к отступлению. Сразу же после получения этой информации Платов снялся с места и ускоренным маршем двинулся через Бервер и Куртнэ к Вильнев-ля-Ру. Лишь только донцы достигли этого селения и начали здесь переправу по мосту, как на Санской дороге показались французы. Это, как выяснилось вскоре, был авангард генерала Жерара. Около четырех тысяч французов начали массированную атаку на переправляющихся казаков, нанеся им немалый урон. Платову удалось на время остановить врага, но когда противник получил подкрепление, атаман отдал приказ отступать к Жуаньи. Соединившись здесь с отрядом генерал-майора Сеславина, он вступил в город Арси-Сюр-Об. На пути в этот город казакам Платова удалось отбить более пятисот испанских солдат и офицеров, «полоненных в разные годы». «Вы не можете вообразить, – писал Платов своему «истинному приятелю» лейб-медику Якову Виллие, – какая то радость от тех гишпанских офицеров, избавившихся от рук неприятельских: восклицают, благодарят Бога, цалуют у казаков груди. Я их отправил под прикрытием… для доставления в главную квартиру»[1148].

Двадцатого февраля корпус Платова подошел к городу Сезану. Его небольшой гарнизон во главе с гвардейским капитаном решил сопротивляться. Открыв по городу интенсивную канонаду, атаман очень быстро убедил и капитана, и жителей города в полной бесполезности сопротивления. Гарнизон Сезана капитулировал[1149].

Неожиданные блестящие победы Наполеона над союзниками заставили их просить перемирия. К французскому императору был послан один из знатнейших австрийских вельмож князь Лихтенштейн с предложением союзных государей о заключении перемирия. Но Наполеон, упоенный своими успехами, не торопился мириться[1150].

В период кратковременного затишья в боевых действиях Платов находился в императорской ставке, куда был вызван в начале марта особым рескриптом Александра Первого. В его отсутствие казачьим корпусом командовал генерал Паисий Кайсаров.

При «августейшей особе его величества» Платов оставался до того момента, когда союзники приняли твердое решение не гоняться за небольшой армией Наполеона, пытаясь ее разбить, а идти прямиком на Париж – сердце Франции.

В Париже

По камням Парижа текли эскадроны

Уверенной силы донской.

Сергей Королев[1151]

Проанализировав обстановку, сложившуюся после окончания перемирия, союзники приняли неожиданное для Наполеона решение – идти прямой дорогой на Париж. Этим шагом планировалось деморализовать французского императора и его армию, ибо достаточных войск для обороны столицы Франции не было. Наполеон высоко ценил Париж, говоря: «Если неприятель дойдет до Парижа – конец империи. Никогда Париж не будет занят, пока я жив»[1152]. Именно поэтому на время своего отсутствия в Париже он передал бразды правления императрице Марии-Луизе и брату, королю Жозефу, объявив его своим наместником. Сам Наполеон с небольшой армией решил стремительным маршем пройти к северо-восточным крепостям Франции, деблокировать тамошние гарнизоны, напасть на тыловые коммуникации союзников, заставив их таким образом отступить. При этом он расчитывал на отсутствие инициативы у союзного командования и его заметную медлительность.

Но