Атаман Платов. К 270-летию со дня рождения (1753–2023) - Михаил Павлович Астапенко

сохранением приобретённой уже вами славы мужественного и добронравного народа. Вы ускорите чрез то достигнуть конца желаний наших, всеобщего мира. Я уверен также, что начальствующие над вами не оставят взять нужных для сего и строгих мер, дабы несогласные с сим поступки некоторых из вас не помрачили, к общему вашему прискорбию, того доброго имени, которым вы доселе по справедливости славитесь»[1138].

Двадцать шестого ноября 1813 года корпус Платова вместе с гвардией и войсками генерала Витгенштейна двинулся в сторону Швейцарии. Пятого декабря последовала короткая остановка в герцогствах Вюртембергском и Баденском, после чего корпус двинулся на Шарм. Выбив вражескую пехоту из этого города, атаман гнал ее до Нанси.

Именно в это время из тактических соображений союзники предложили Наполеону начать мирные переговоры при условии ограничения территории Франции ее естественными границами. Однако французский император не пошел на мирные переговоры на таких, как он считал, оскорбительных для его империи, условиях. К этому времени ему ценой огромных усилий удалось собрать во Франции новую, ставосьмидесятысячную армию, но она была разбросана на значительном расстоянии. Понимая невыгодность такой ситуации, Наполеон приказал звать под боевые знамена юношей – призывников 1815 года. Они проходили ускоренное военное обучение в специальных лагерях, готовясь влиться в ряды действующей армии.

Союзные войска, разделенные на три армии, имели в своем составе около двухсот тридцати тысяч человек, почти столько же шло им на подмогу со всех концов Европы.

Платов с двадцатью шестью полками находился в составе армии австрийского фельдмаршала Шварценберга, которая в конце 1813 года перешла Рейн и вступила в пределы собственно Франции. Шестнадцатого января 1814 года атаман занял город Оксон, захватив при этом более сотни пленных[1139].

Первое крупное сражение между французами и союзными войсками произошло 17 января 1814 года в двухстах километрах юго-восточнее Парижа при Бриенне. Французами командовал Наполеон, союзниками – прусский фельдмаршал Блюхер. Под Бриенном Бонапарт едва не попал в плен к казакам. Вспоминая на острове Святой Елены этот случай, Наполеон говорил графу Лас-Казасу: «Под Бриенном я шпагой отбивался от казаков, стоя под тем деревом, где одиннадцатилетним кадетом читал «Освобожденный Иерусалим»[1140].

Во Франции, как и везде, корпус Платова находился впереди Главной армии, имея задачу проведение разведки и поддержание связи с армией фельдмаршала Блюхера. В одном из своих писем, относящимся к этому периоду, атаман сообщал управляющему военным министерством князю А. И. Горчакову: «Военные дела наши, благодарение Богу, идут хорошо, и сегодня повстречавшаяся неприятельская армия из корпуса маршала Виктора из города Вокулер разбита моими казаками при деревне Ере. Начальники оной и более двадцати драгун взяты в плен, и из всей партии спаслись только двое французов бегством. Я пишу вам из селения Дом-Реми, что на реке Мезе. Селение сие известно в истории французской рождением девицы Жанны-Дарк, избавительницы Франции. Отсюда завтрашний день с корпусом моим следую через город Жуанвиль, Бар-Сюр-Об к городу Бар-Сюр-Сен, что на Дижонской дороге, дабы отрезать неприятеля, в Дижоне находящегося, и действовать на дороге к Парижу»[1141].

После соединения Главной и Силезской армий корпус Платова был направлен в сторону Намюра, Фонтенбло и Мелена. В конце января 1814 года атаман переправился через реку Иону и разослал в разные стороны поисковые отряды. Это в определенной степени парализовало усилия наполеоновской администрации по заготовке продовольствия и набору рекрутов.

Третьего февраля казачий корпус выступил из Мальзерба и двинулся по направлению к городку Мелен. В пути от захваченных пленных Платов узнал, что генерал Шарпантье выслал против него усиленный батальон молодой гвардии и часть линейной пехоты – всего по девятисот бойцов. Платов развернул корпус к Намюру, где укрепились французы.

Намюр являлся важным стратегическим пунктом, державшим под контролем все пространство между Ионой и Луэнглем. Наполеон прекрасно понимал стратегическую важность этого города и приказал заранее укрепить его. Под руководством полковника Боньи в течение короткого времени были исправлены мосты на Луэнгльском канале, значительно укреплена крепостная стена, усилена артиллерийская мощь крепости.

К Намюру Платов подошел третьего февраля. Казаки с ходу овладели предместьем, и атаман предложил гарнизону сдаться. После некоторого колебания комендант ответил, что «рвы наполнятся трупами и реки обагрятся кровью, но города он не сдаст»[1142]. Тогда Платов собрал офицеров на военный совет и сказал: «С помощью Божьею решился я взять город приступом. Мы можем ожидать удачу: мы русские. С именем Бога и Государя приступим к делу… Со всех полков нарядить по три, а с Атаманского пять сотен пеших казаков с дротиками. У кого есть патроны, те должны быть с ружьями. Начальником назначается генерал Шперберг. Наблюдать тишину, а подступая к городу с трех назначенных мест, производить беспрерывный крик, У страха глаза большие. Вспомните Измаильский приступ: к стенам его казаки шли открытой грудью. Вера и верность увенчались там успехом, и здесь, уповая на Бога, ожидаем несомненно славы и победы. Овладев городом, не чините жителям никакого вреда, никакой обиды. Покажем врагам нашим, что мы побеждаем сопротивников верою, мужеством и великодушием»[1143].

Начался штурм города. Французы упорно и с успехом защищались. Атаман приказал артиллеристам усилить огонь по крепостным воротам со стороны дороги на Фонтенбло. Ураганный огонь казачьей артиллерии снес крепостные ворота, и казаки неудержимым потоком полились в город. Одновременно с другой стороны в Намюр ворвались «атаманцы» генерала Грекова 18-го. Часть французов заперлась в цитадели города и соглашалась на капитуляцию при условиях гарантии их свободного отхода в сторону Фонтенбло. Платов отклонил это условие, а несколько дней спустя принял капитуляцию французов на своих условиях.

При Намюре нежданно-негаданно скрестились на короткое время жизненные пути Платова и знаменитого польского генерала Тадеуша Костюшко[1144]. Этот опальный генерал жил в это время недалеко от Намюра, выехав из России после объявления ему амнистии Павлом Первым. С приходом в эти края русских войск Костюшко обратился к начальнику одного из русских отрядов с письмом, в котором говорилось: «Я поляк, зовут меня Костюшко; некогда имел честь предводительствовать войсками моего отечества. После я удалился от света в деревню Бервиль, принадлежащую моему другу Цельтнеру, бывшему в Париже швейцарским посланником. Мы живем вместе почти пятнадцать лет, никем не знаемые. Сделайте милость, поместите в небольшое наше имение несколько человек русских для охранения от беглых или отставших от армии солдат»[1145].

Просьба Костюшко была уважена русскими, и ему выделили охрану. А Платов, узнав о пребывании в здешних местах знаменитого польского генерала, захваченного в 1792 году в плен донским генералом Денисовым, послал к Костюшко капитана Бехмана с просьбой, чтобы генерал