250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

несогласованности в действиях военно-цензурных установлений, как находящихся в местностях, объявленных состоящими на театре военных действий, так и в остальной части империи, необходимо ныне же принять меры к объединению всех лиц военного и гражданского ведомств, на которых возложен просмотр произведений печати, в одном учреждении для руководства их действиями и придания им характера единства.

Проект желательных изменений

Для объединения руководства военной цензурой печати и согласованности ее действий представлялось бы необходимым установить следующий порядок:

1. Состоящая при Главном управлении Генерального штаба Главная военно-цензурная комиссия руководствуется в своей деятельности по вопросам, непосредственно связанным с войной („Перечень“), указаниями Главного управления Генштаба, а равно и получаемыми ею через означенное управление или непосредственно указаниями высших штабов действующей армии[25].

По вопросам, непосредственно к войне не относящимся (внешней и внутренней политики, торговли и др.), – указаниями министра внутренних дел. Указания и требования по вопросам военной цензуры, поступающие от остальных господ министров и главноуправляющих, приводятся в исполнение не иначе как с одобрения господина министра внутренних дел[26].

2. Основанные на вышеуказанных руководящих указаниях, а равно на требованиях закона[27] предписания Главной военно-цензурной комиссии подлежат обязательному исполнению всеми военноцензурными установлениями как вне театра военных действий, так и находящимися на таковом театре[28].

3. В местностях, на театре военных действий не находящихся, военная цензура печати законом не установлена и, следовательно, исполнение требований военной цензуры по вопросам, не вошедшим в вышеупомянутый „Перечень“, для периодических изданий необязательно [29]. Ввиду сего господин министр внутренних дел, давая Главной военно-цензурной комиссии какое-либо указание по таким вопросам для исполнения его военной цензурой в районе театра военных действий, вместе с тем дает и соответствующее предписание высшему гражданскому начальству о поддержании требования военной цензуры в местностях, на театре войны не находящихся[30]. Однако более целесообразным представлялось бы, для поставления периодической печати повсеместно в одинаковые цензурные условия, ввести цензуру печати не только на театре войны, но и вне такового, если бы это было признано не противоречащим соображениям внутренней политики[31]. О введении цензуры печати давно уже ходатайствуют главные начальники некоторых военных округов (Московского, Казанского)».

Князь Щербатов пользовался недурной репутацией; многие прочтут этот документ с краской стыда за него. Не покраснеет ли он хоть теперь?

18 июля Янушкевич ответил ему очень пространным письмом. После повторения главных положений его письма и записки шел ответ по существу: с обучением министра грамоте в поверхностно схваченном им вопросе:

«Подразделение военной цензуры, которое нельзя не признать отвечающим как условиям военного времени, с одной стороны, так и удобству печати и населения – с другой, вызвано следующими соображениями.

В районе театра военных действий для устранения того вреда, который могут принести печать и частная корреспонденция нашим военным интересам, Временным положением о военной цензуре (ст. 6) установлена как предварительная цензура печати и просмотр всей почтовой корреспонденции, так и вместе с тем предоставлено главнокомандующим и командующим отдельными армиями, в случае необходимости, право приостанавливать на определенный срок повременные издания, а также передачу почтовых отправлений и телеграмм (ст. III указа Правительствующему сенату от 20 июля 1914 г.).

Вне района театра военных действий предварительной цензуры печати не установлено, равно как и просмотр и выемка почтовой корреспонденции и телеграмм допускается лишь в отдельных случаях, по распоряжению главных начальников военных округов (ст. 6 Временного положения о военной цензуре).

В проекте желательных изменений, приложенном к письму, указывается на целесообразность постановки периодической печати повсеместно в одинаковые с театром военных действий цензурные условия и упоминается, что о введении предварительной цензуры печати давно уже ходатайствуют главные начальники некоторых военных округов.

Если эта мера, по соображениям внутренней политики, является допустимой и принятие таковой меры будет признано необходимым также военным министром[32], то возражений к сему со стороны Верховного главнокомандующего не встретится. Но при этом является необходимым упомянуть, что при обсуждении Временного положения о военной цензуре со стороны различных министерств были сделаны самые категорические возражения против рассматривавшегося предположения об установлении одинаковой цензуры во всей империи на основаниях, принятых для театра военных действий, так как это фактически было бы началом возвращения на всей территории империи к принципу предварительной цензуры, что признавалось недопустимым.

С другой стороны, какое бы то ни было ослабление условий цензуры на театре военных действий в целях установления однообразия ее применительно к положению цензуры в остальной части империи является еще более недопустимым по тем соображениям, что предварительная цензура более надежно устраняет возможность появления в печати сведений, долженствующих быть сохраненными в тайне.

Предварительная цензура, введенная на театре военных действий, должна, по мысли законодателя, надежно гарантировать достижение той цели, чтобы в районе, ближайшем к нашим боевым операциям, никакое сведение военного характера, которое должно сохраняться в тайне, не могло, хотя бы под риском последующей ответственности издателя или просто случайно, появиться в печати, что может легко иметь место при цензуре карательной, то есть последующей.

С другой стороны, в местностях вне театра военных действий, то есть более или менее удаленных от района наших операций, вышеупомянутая опасность разглашения военных тайн является менее острой и возможной, почему в соответствии с мнениями представителей некоторых министерств и признано было возможным в районе вне театра военных действий отказаться от цензуры предварительной, идущей вразрез с новым законом о печати.

Если же некоторые редакции вне района военных действий, например московские, находят для себя более удобным при наличии разрешения обходиться без предварительной цензуры, но все же представлять материал, готовящийся к печати, на просмотр военно-цензурных установлений, то это явление можно объяснить лишь недостаточной верой в отсутствие у цензоров произвола при применении „Перечня“ и желанием снять с себя ответственность, между тем как, строго придерживаясь этого „Перечня“, редакции вне театра военных действий, ничем не рискуя, могли бы вполне использовать предоставленную им общим законом свободу печати[33].

В памятной записке, приложенной к письму, упомянуто, что установление законом двоякого рода военной цензуры, полной и частичной, привело на практике к различному применению ее, причем, в частности, указывается, что московские и провинциальные газеты свободно трактуют о том, что строжайше запрещено для изданий петроградских и выходящих в местностях, объявленных состоящими на театре военных действий.

В этом отношении является необходимым прежде всего отметить, что для цензуры в Петрограде, хотя и находящемся на театре военных действий, в самом же начале войны была учреждена местная военно-цензурная комиссия, право надзора за коей возложено на Главную военно-цензурную комиссию и, следовательно, петроградские издания поставлены существующими правилами в совершенно одинаковые условия с московскими и