Обычные люди: 101-й полицейский батальон и «окончательное решение еврейского вопроса» - Кристофер Браунинг

немедленной смерти были и те, кто прибыл на четырех поездах из Гамбурга. Первый, с 1034 евреями, 25 октября 1941 года отправился в Лодзь. Второй, с 990 евреями, 8 ноября выехал в Минск. Третий, с 408 евреями из Гамбурга и 500 из Бремена, выехал туда же 18 ноября. Четвертый, с 808 евреями, отправился из Гамбурга в Ригу 4 декабря{65}.

Личный состав 101-го резервного полицейского батальона принимал участие в нескольких этапах депортаций из Гамбурга. Сборный пункт для депортируемых размещался в конфискованном полицией безопасности здании масонской ложи на Моорвайденштрассе. Нельзя сказать, что сборный пункт находился в неприметном для горожан месте, ведь здание стояло по соседству с университетской библиотекой и многоквартирным домом и всего в нескольких сотнях метров от оживленного вокзала Даммтор. Часть 101-го полицейского батальона обеспечивала охрану бывшей масонской ложи, где евреев собирали, регистрировали и сажали в грузовики для отправки на железнодорожную станцию Штерншанце{66}. Другие бойцы охраняли саму станцию, где депортируемых грузили в поезда{67}. И наконец, 101-й батальон обеспечивал сопровождение как минимум трех из четырех поездов: 25 октября в Лодзь, 8 ноября в Минск и 4 декабря в Ригу{68}. По словам Ганса Келлера*, конвойная служба на поездах с депортируемыми считалась «весьма завидной» из-за возможности попутешествовать и ее обычно поручали тем немногим, кто был «на хорошем счету»{69}.

Бруно Пробст, сопровождавший поезд от 8 ноября в Минск, вспоминал:

В Гамбурге евреям сказали, что на востоке им выделят целую новую территорию для поселения. Евреев грузили в обычные пассажирские вагоны… к которым добавили два вагона с инструментами, лопатами, топорами и т. д., а также с большим запасом кухонных принадлежностей. Специально для конвойной команды прицепили вагон второго класса. В вагонах с самими евреями охранников не было. Поезд охранялся с обеих сторон только во время остановок. После четырех дней пути к вечеру мы прибыли в Минск. О том, что это и есть пункт нашего назначения, мы узнали только в пути после того, как проехали Варшаву. В Минске наш поезд встречала команда СС. Евреев, снова без охраны, погрузили в ожидавшие их грузовики. Багаж, который им разрешили взять с собой в Гамбурге, они должны были оставить в поезде. Им сказали, что его отправят вслед за ними. Затем нашу команду наконец отправили в русские казармы, где размещался действующий [т. е. не резервный] батальон немецкой полиции. Поблизости находился лагерь для евреев… Из разговоров с полицейскими вышеупомянутого батальона мы узнали, что несколько недель назад это подразделение уже расстреливало евреев в Минске. Из этого мы заключили, что и наших евреев из Гамбурга тоже ждет расстрел.

Не желая в этом участвовать, командир конвоя лейтенант Хартвиг Гнаде решил не оставаться в казармах. Вместо этого он со своими подчиненными вернулся на станцию и сел на ночной поезд из Минска{70}.

Мы не располагаем описанием того, как проходило сопровождение поезда из Гамбурга в Ригу, но из рапорта Залиттера о сопровождении силами полиции порядка поезда с евреями, который 11 декабря выехал в Ригу из Дюссельдорфа, нам известно, что, прибыв на место, эти полицейские узнали примерно то же самое, что и гамбургские полицейские в Минске.

Население Риги составляло примерно 360 000 человек, из них около 35 000 – евреи. В деловом мире они были на первых ролях повсюду. Однако после вступления в город немецких войск их предприятия немедленно закрыли и конфисковали. Самих евреев разместили в огороженном колючей проволокой гетто на берегу реки Дюна [Западная Двина]. Говорят, что в настоящий момент в гетто находятся лишь 2500 евреев, которых используют на работах. Остальные либо отправлены работать в другие места, либо расстреляны латышами… Они [латыши] ненавидят евреев особенно сильно. С момента освобождения и до настоящего времени они очень активно участвовали в истреблении этих паразитов. Однако, как мне удалось выяснить в разговоре с латышскими железнодорожниками, они не могут взять в толк, почему немцы привозят своих евреев в Латвию, а не истребляют их у себя в стране{71}.

В июне 1942 года 101-й резервный полицейский батальон отправили в очередную командировку в Польшу. К тому времени в нем оставалось лишь несколько унтер-офицеров, участвовавших в первой польской акции, и менее 20% личного состава имели за плечами опыт участия во второй акции в Вартегау. Некоторые ранее уже были свидетелями, как они выразились, «перегибов» в Познани и Лодзи. Еще несколько человек сопровождали один из поездов с гамбургскими евреями на пути в Лодзь, Минск или Ригу. В последних двух случаях, как мы видели, было сложно не узнать о массовых убийствах евреев на территории СССР. Но теперь 101-й резервный полицейский батальон состоял в основном из людей, совершенно незнакомых с методами «работы» на оккупированных немцами восточноевропейских территориях, а то и вовсе не имевших опыта военной службы (за исключением нескольких самых возрастных, ветеранов Первой мировой войны).

В батальоне насчитывалось 11 офицеров, 5 тыловых снабженцев (отвечавших за денежное довольствие, питание, размещение на постой и т. д.) и 486 унтер-офицеров и рядовых{72}. В последний момент батальон доукомплектовали полицейскими из близлежащих Вильгельмсхафена и Рендсбурга (в Шлезвиг-Гольштейне), а также из далекого Люксембурга, но подавляющее большинство составляли уроженцы Гамбурга и его окрестностей. Эта гамбургская «составляющая» и местный дух преобладали настолько, что не только люксембуржцы, но и полицейские из Вильгельмсхафена и Рендсбурга чувствовали себя чужаками{73}.

Батальон подразделялся на три роты, каждая численностью примерно в 140 человек. Двумя ротами командовали капитаны полиции, третьей – обер-лейтенант запаса. Каждая рота делилась на три взвода: два под командованием лейтенантов запаса, третий – взводного гауптвахмистра. И каждый взвод в свою очередь состоял из четырех команд в подчинении вахмистров или обер-вахмистров. Бойцы батальона имели на вооружении карабины, у унтер-офицеров были пистолеты-пулеметы. Кроме того, каждой роте был придан тяжелый пулемет. В батальонную штабную службу, помимо пяти сотрудников тылового обеспечения, входили врач со своим адъютантом, а также водители, писари и связисты.

Командовал батальоном 53-летний майор Вильгельм Трапп – ветеран Первой мировой, награжденный Железным крестом первой степени. После войны он пошел работать в полицию и вскоре поднялся по служебной лестнице. Будучи капитаном 2-й роты, недавно он получил повышение и впервые принял командование батальоном. Хотя в НСДАП Трапп вступил еще в декабре 1932 года и формально считался «старым бойцом» (Alter Kämpfer) партии, его так и не приняли в СС и даже не дали соответствующего эсэсовского звания, и это на фоне всех усилий Гиммлера и Гейдриха по слиянию и переплетению государственной и партийной составляющей их империи